Текст Сергей АВАКЯН-РЖЕВСКИЙ
Почти все творческие личности имеют свои «маленькие странности». Одна радиозвезда ведет ночной эфир только в красном нижнем белье, художник рисует женские портреты с мужских моделей, а популярный писатель пишет книги «о любви», воздерживаясь от секса. И есть среди таких людей фотограф, уже само творчество которого можно считать нетрадиционным. Это Владислав Гансовский, а его фотографии в стиле фетиш и BDSM
* известны и в России, и за рубежом. Вы вряд ли обвините его в «чернухе», и наверняка эти фотографии не оставят вас равнодушными. Работы Владислава Гансовского источают невероятную энергию ярких сексуальных взаимоотношений. Запечатленные образы полны страсти, любви, искренности, полны желания повелевать и подчиняться.
Казалось бы, модели на фотографиях Гансовского откровенны «дальше некуда», но у зрителя не возникает чувства стыда за подсматривание чего-то запрещенного в замочную скважину. Его снимки дают возможность увидеть красоту человеческого тела с нестандартной точки зрения и признаться себе самому в тайных желаниях.
Мы попросили Владислава рассказать о том, как ему удается не переступить тонкую грань в работе.
— Трудно объяснить, почему я выбрал жанр эротической фотографии и конкретно жанр фетиш/BDSM. Наверное, так жизнь сложилась, и от меня это не зависело. Фотография сначала была для меня детским увлечением. Еще рисовал и занимался компьютерной графикой, пока в 1998 г., когда мне исполнилось двадцать лет, меня вдруг не осенило: Но теперь я уже совсем по-другому смотрел на вещи. Мне не хотелось просто фотографировать. Захотелось эротики. Вот что-то почувствовал внутри. Тянет, и все!
Владислав с виноватым видом разводит руками и разражается приглушенным, но ужасно заразительным смехом. Мы с ним сидим за крайним столиком одного из ресторанов Москвы и стараемся не привлекать внимание посетителей. Однако сидящая за соседним столиком девушка прислушивается к нашей беседе и время от времени окидывает Гансовского заинтересованным взглядом.
— Меня не интересует просто обнаженное женское тело, и я не делаю просто эротические фотографии. Я стремлюсь не показать линию тела, а раскрыть ее эмоционально. Свое творчество я отношу к так называемому «обнаженному портрету». В первую очередь, этот жанр мне кажется самым интересным, а во вторую — самым сложным. Ведь раскрыть эмоции одетого человека — одно, а когда он обнажен — это на порядок сложнее.
—
Влад, как тебе удается добиться такой откровенности от своих моделей?
— Подход ко всем моделям индивидуальный. Но, прежде всего, это предварительный разговор. За чашкой чая я задаю модели необходимый настрой, объясняю сценарий съемки, рассказываю, чего хочу от нее добиться и как это должно быть подано эмоционально. Чтобы получить то, что я задумал, мне приходится самому проигрывать сюжеты, показывать эмоции. Ведь что происходит: люди закрепощены в определенных рамках и даже не подозревают о своих возможностях. И я как фотограф должен показать, как выйти за эти границы. Я говорю о том, чего нельзя стесняться, что нормально для человека. Модель видит, что делаю я, и повторяет.
—
Бывает, что модели тебе не подходят?
— Бывает, и скажу честно — нередко. И забавно, что чем дальше, тем чаще. Видимо, я сам себе ставлю планку с каждым разом все выше, и задача становится сложнее. А чем сложнее задача, тем больше процент неудач. Это, конечно, нивелируется ростом мастерства. Я отношусь к этому позитивно. На самом деле, я человек не жесткий. Люди этому удивляются, но это так. Я никого не выгоняю из студии, хотя знаю фотографов, которые говорят своим моделям: «Либо ты сейчас отыграешь как надо, либо я тебя выставлю». Это хороший психологический метод. Но я так не могу. Все-таки к женщинам я отношусь мягко.
—
А где рождаются твои замыслы?
— Это самый сложный вопрос, который мне задают. И все почему-то его любят. Нет алгоритма. Если ты живешь этим, появляется некий внутренний настрой — не мозга, а сознания — на определенную тему. Естественно, замыслы рождаются и во время просмотра фильмов, и во сне, и в метро. Но в первую очередь, это внутренний настрой. Что-то накапливается внутри. Потом происходит рождение. В какой момент оно происходит? Всегда по-разному.
—
Кто твои модели? Где ты их находишь?
— Моделей как таковых я уже не ищу. Это все люди из моей жизни, из той среды, в которой я живу. По ходу своей работы фотограф обрастает кругом знакомств. Постоянные модели кого-то советуют, кто-то приходит сам, увидев мои работы. Все происходит само собой.
—
А кто была твоя первая модель?
— Конечно, это была моя девушка. Потом были девушки моих друзей.
—
Да-а?!
И как друзья относились к тому, что ты заставлял их девушек делать перед камерой?
— (Смеется.) У меня с друзьями настолько доверительные отношения (с теми, кто соглашался), что они относились к этому вполне нормально и чаще всего даже не присутствовали в студии во время съемок.
—
Скажи, Влад, а есть ли грань, которую фотограф, работая с обнаженными моделями, никогда не должен переступать?
— Каждый человек устанавливает собственные границы:
—
Каждый фотограф?
— Каждый человек! Статистику никто не проводил, но мне кажется, что у фотографов и моделей процент любовных романов не больший, чем у работников офиса или в обычной жизни между знакомыми. Везде есть нормальное общение, влечение друг к другу, люди влюбляются. И здесь то же самое.
—
То есть к каким-то моделям ты все-таки испытываешь влечение?
— Я могу испытывать чувства к девушкам, конечно, но по-другому. Здесь очень тонкая грань. Я не думаю о девушке во время съемки. Более того, если я испытаю влечение, скорее всего, у меня съемка не получится. Поэтому я абстрагируюсь от этого. И человека я воспринимаю не так, как в обычной жизни. Студия и процесс съемки — это что-то особенное.
—
Это означает, что на съемках ты контролируешь себя больше, чем в обычной жизни?
— Я нахожусь в определенном состоянии. На съемке я отключаюсь. Могу видеть сексуальные отношения людей, но я вне этого, за кадром, как бы «супервизор». До смешного доходит. Я могу просматривать съемку и думать: «Боже мой! Какие там:» (показывает двумя руками что-то большое и необъятное и громко смеется). Но на съемке я этого не замечаю. Друзья мне не верят, да я и сам удивляюсь. Это просто особый настрой.
—
Как часто ты снимаешь?
— Максимум одна фотосессия в неделю. Потому что творческие съемки эмоционально сложны, нужно подготовиться и обдумать. Получается, что съемка как таковая — это квинтэссенция придуманного заранее. Поэтому может быть и всего лишь одна съемка в месяц. Как правило, один сюжет я снимаю 4-6 часов. Всегда четко продумываю сценарий. И если происходят какие-то отклонения от него, то несущественные. А подход типа «вот сейчас что-нибудь родится» для меня неприемлем.
—
Что значит для тебя фотография?
Это твое хобби?
— Для меня это вся жизнь. Я ведь и зарабатываю этим, и живу. В идеале я бы только творчеством занимался, отказавшись от коммерческих съемок, потому что они не столь интересны и отвлекают, конечно.
—
Есть ли фотограф, на которого ты равняешься?
— Вначале были такие люди, а сейчас уже нет. Видимо, дорос до каких-то высот, если можно так сказать. Теперь все по-другому. Я учусь уже не у фотографов, а у психологов. Хочется добиться в работе глубокой философской составляющей. Нужна эмоциональность, режиссура. Хочется читать Станиславского.
—
А есть вещи, которые ты обрел благодаря своему собственному опыту?
— Безусловно, есть. Но их не выразить словами. Это как езда на велосипеде — ее невозможно описать. Вот не снимаешь какое-то время, а потом начинаешь снова и понимаешь, что что-то потерял, какой-то навык, рефлекс. Через какое-то время оно возвращается. Это внутреннее ощущение кадра, нити сюжета — то, чему ты учишься и никого научить не можешь, то, что ты сам в себе выращиваешь.
—
Что ты категорически не делаешь во время съемок?
— Я никогда не заставлю человека делать то, к чему не готов я сам. И никогда не буду заставлять делать то, к чему не готов он. Никакого насилия. Могу только убеждать.
—
А помощник у тебя есть?
— Да, последние два года у меня есть помощница. Она занимается всем по чуть-чуть: макияж, общение с моделью, помощь в расстановке оборудования. Но самое главное — она создает атмосферу съемки.
—
Это случайно не твоя вторая половина?
— Да, так сложилось. Ее помощь для меня неоценима. Это может быть и вовремя поданная чашка чая, и, повторюсь, атмосфера, и просто ее присутствие рядом.
—
Влад, а где ты берешь костюмы для BDSM, кто вяжет тебе потрясающе красивые узлы для этих съемок?
— Когда я только начинал снимать BDSM, я познакомился с мастером, который вязал для первых съемок. Кое-чему у него научился. Сейчас уже вяжу сам. А что касается костюмов, то либо беру их в аренду, либо модели приносят, потому что некоторые из них являются членами субкультуры BDSM.
—
А как ты сам относишься к BDSM?
— Как минимум, меня это волнует. Так получилось, что сначала у меня был период готики, потом вдруг, не могу сейчас даже сказать в какой момент, меня зацепила тема фетиша и BDSM. Я заинтересовался, начал общаться с людьми из этой среды в интернете, на форумах. И затянуло. Все, что можно видеть на фото, я попробовал сам. Что-то нравится, что-то нет. Все проходит через меня, и это не только визуальный интерес.
—
Что ты можешь рассказать об истории BDSM-фото в России?
— Очень мало. В России этим практически никто не занимается. Кого-то я знаю через интернет, но их единицы. На обложке первого журнала о BDSM в России, Fetish&BDSM, была моя фотография, да и остальные иллюстрации были сделаны мной. Такой вот «колумб». За границей субкультура фетиш/BDSM известна с конца XIX в. К нам она пришла только в середине 90-х гг. Сегодня в России BDSM увлекаются, может быть, сотни людей, а на Западе — это довольно-таки массовое явление. Поэтому я издаюсь в европейских журналах. Мои снимки есть в двух европейских альбомах — сборниках фотографий фетиш/BDSM, и я там — единственный русский автор. Скоро должен выйти третий, французский альбом. Пока ведутся переговоры.
—
Влад, поделись секретом, как тебе удается не переступить грань между искусством и «чернухой»?
— Думаю, это от воспитания. Все-таки, я — продукт моих родителей. Бабушка у меня, между прочим, учительница русского языка и литературы. И, видимо, я сложился нормальным человеком.
—
Как относятся близкие к твоему творчеству?
— Родители видели все мои фото. Бабушка тоже листала альбом. Там были, в том числе, и фетиш-фото. Все относятся нормально, терпимо. Мама, например, так сказала: «Я вижу, что красиво, но я не понимаю. Не мое это. Эти сцены мне не понять». Это обычная ситуация, не все обязаны понимать.
—
Есть фото, которые ты сегодня не хочешь показывать зрителю?
— Да, конечно. Это глубоко личное. Я не уверен, что это надо показывать. Может быть, пройдет время, вызреет. Творчество — это отражение самых глубин души. И показывать его, может быть, сложнее, чем раздеваться на людях.
—
Хотелось бы узнать, Влад, есть ли у тебя фантазия, которую еще не удалось воплотить в жизнь?
— Конечно! Фантазии растут быстрее моих возможностей. Видимо, это и является мотивацией для творчества. Ну, а я, в принципе, и не против.
F&V
Все фотографии: © Владислав ГАНСОВСКИЙ
Дополнительная информация: www.surart.ru
______________________________________
* BDSM — субкультура, построенная на нетрадиционных формах эротических и сексуальных отношений. Аббревиатура составлена из терминов Bondage & Discipline (связывание и воспитание), Domination & Submission (доминирование и подчинение) и Sadism & Masochism (садизм и мазохизм).