Travel-фотография: любительское ралли по Африке. Африканская авантюра

Текст и фото Андрей СУДЬБИН

Организаторы Sahara Challenge Cup 2008 определили свое детище как «автомобильное приключение» и выбрали для него ту же схему, по которой уже не первый год проводится любительское ралли в Африке. Для автомобилей это билет в один конец: после финиша их продают или, если сивку окончательно укатают африканские горки, попросту бросают на одной из африканских свалок. В любом случае, домой участники возвращаются самолетом. Вообще-то слово Cup, т.е. кубок, намекало на некую спортивную составляющую, но, забегая вперед, скажу: ее не было. А вот всяческих вызовов, которые обещало слово Challenge, вполне хватало. Мой энтузиазм в отношении этой поездки подогревал тот факт, что часть маршрута должна была пройти через пески Сахары, по участкам отмененного «Дакара».

Сборы и потери
Естественно, собираясь в Африку, я хотел быть во всеоружии. Поэтому в рюкзаке Lowepro Vertex 200 AW разместились две камеры (Olympus E-1 и E-3) и набор оптики на все случаи жизни: Zuiko Digital 11-22/2.8-3.5, 12-60/2.8-4, 50-200/2.8-3.5, 50/2.0 Macro, 8-мм fish-eye, Sigma 30/1.4 (для съемок в условиях плохого освещения) и телеконвертер 1,4х (для съемок африканской живности). Весь этот арсенал дополняли приклад BushHawk, вспышка Metz Mecablitz 54 MZ4i, ноутбук-компьютер Apple Macbook, два внешних жестких диска и штатив Slik Pro 613CF. Насчет штатива у меня были большие сомнения — не взять ли что-то посолиднее, но победило желание иметь как можно меньший вес в багаже на обратном пути. Здесь 750 граммов 613-го были вне конкуренции.

Бросок на автомобиле из зимы в лето по маршруту Россия — Финляндия — Швеция — Дания — Германия — Франция — Испания, ставшему первым этапом нашего путешествия, занял пять дней и принес 8 гигабайт фотоматериала. Я уже начал прикидывать, а не сделать ли из этого отдельную статью, но удача вдруг решила ехидно повернуться ко мне спиной.

На парковке бензоколонки Total, недалеко от города Нарбон во Франции, мы стали жертвой банальных дорожных воришек. Стоило экипажу отойти от машины буквально на несколько минут, глотнуть по стаканчику кофе из автомата, чтобы обнаружить по возращении, что заднее боковое стекло «Нивы» разбито. Ехавшие вместе со мной видеооператоры лишились своих камер, а я — всей фотоаппаратуры и ноутбука с отснятым в Европе материалом. Сказать, что я был в отчаянии, значит, ничего не сказать. В минуту слабости я даже начал подумывать о возвращении в Москву из ближайшего города с международным аэропортом.

Но жажда странствий все-таки победила. В испанской Жероне был приобретен Olympus E-510 с двумя «китовыми» объективами, две CF-карточки по 4 Гб, два фильтра (UV и круговой поляризующий), самый дешевый штатив китайского производства и внешний жесткий диск (в расчете на то, что у других участников пробега все-таки будут с собой ноутбуки). Вот с этим набором оборудования я и прибыл к Геркулесовым столпам, в городок Тарифа, чтобы отплыть на пароме в Африку.

Тарифа — небольшой город на самой южной оконечности Испании. Собственно говоря, это самый южный город Европы. В хорошую погоду из гавани Тарифы отлично видно оба столпа — и Гибралтар, и находящуюся на африканском побережье скалу Муса.

Греки считали, что Геркулесовы столпы отмечают конец обитаемого мира. Здесь действительно заканчивается привычный нам мир европейской цивилизации и начинается Африка. Два мира соединяют паромные переправы. Набитые туристами и машинами паромы уходят из Кадиса, Альгеситраса, Ла-Линеа почти каждый час. Но мы выбрали в качестве точки сбора всех участников именно Тарифу, потому что только отсюда стартуют к африканскому берегу скоростные катамараны. Каких-нибудь 35 минут — и ты уже любуешься с верхней палубы панорамой Танжера на фоне заката.

Марокко и Западная Сахара
Следующее утро я встретил в мотеле на трассе Танжер — Марракеш. Разбудил меня странный хор ишаков, исполнявших свою утреннюю арию, и муэдзинов, призывающих правоверных на молитву. За окном стоял непроницаемый туман, из которого выныривали редкие еще грузовики для того, чтобы вновь кануть в белом мареве. Завтрак в соседнем кафе (лепешки, джем, маслины, свежевыжатый апельсиновый сок, кофе) обошелся нам в 24 дирхема на троих (1 доллар = 7 дирхем), а за ужин на 8 человек (а ели мы вкуснейший кебаб из парной баранины) с нас попросили 600 дирхем. Эта страна определенно начинала мне нравиться:

По территории Марокко и марокканской Западной Сахары мы ехали неделю. Для путешествующего фотографа в этой стране очень удобно сочетаются привычный европейский комфорт и восточная экзотика. Вполне приличные асфальтовые дороги, интернет даже в дешевых мотелях (причем порой — бесплатный Wi-Fi), никаких проблем ни с едой, ни с водой и вполне дружелюбное население. Марокко — это, конечно, еще не «настоящая Африка». Это Магриб, североафриканская часть арабского мира. Если вы привыкли отдыхать в Турции или Египте, то многое здесь покажется вам знакомым. Но, вне всякого сомнения, здесь есть что посмотреть и что поснимать. Первым номером я назову базары.

Самый большой из марокканских базаров находится в Марракеше и занимает всю его историческую часть, так называемую медину. Это город в городе, где вдоль улиц разместились бесчисленные лавочки и мастерские ремесленников, а на площадях идет оживленная торговля овощами, фруктами, овцами, козами, домашней птицей: Но сначала вы попадете, как в чистилище, на площадь Джема-Эль-Фна, и вас оглушит какофония звуков.

В нее сольются заунывные звуки дудочек заклинателей змей и барабаны уличных музыкантов, пронзительные клаксоны мотороллеров и крики ишаков, призывные возгласы продавцов и цоканье копыт по брусчатке, стаккато молоточков кузнецов, обслуживающих расположенную здесь же биржу извозчиков, и вопли грузчиков с ручными тележками, явно означающие «расступись, посторонись, я товар везу!».

В ваших глазах зарябит от ярких красок ковров и блеска продукции местных чеканщиков, а в ноздри ударит неповторимый запах восточного базара, ни с чем не сравнимая смесь запахов пряностей, благовоний, гниющих фруктов, навоза и жарящихся в бесчисленных ресторанчиках, расположенных по периметру площади, кебабов.

Снимать на базаре и просто, и сложно одновременно. Просто — потому что буквально каждую секунду перед тобой разворачиваются интереснейшие жанровые сценки и мелькают колоритные персонажи. А сложно — потому что многие из этих персонажей вовсе не хотят, чтобы вы их запечатлели. Впрочем, некоторые из них всегда готовы поработать моделью, но только за плату.

Для водоносов, заклинателей змей, уличных музыкантов такие «коммерческие фотосессии» являются частью их бизнеса. Так что снимать на базарах можно либо в лучших традициях жанра стрит-фото, широким или нормальным углом и навскидку, либо исподтишка, телевиком, заняв выгодную позицию на веранде какого-нибудь кафе.

Вот кого категорически нельзя фотографировать в Марокко — так это военных, полицейских и жандармов, равно как и любые связанные с ними объекты. По мере того, как мы двигались на юг вдоль атлантического побережья Марокко, то удаляясь, то приближаясь к морю, этих объектов становилось все больше и больше. Потому что мы приближались к территории, которая, согласно всяческим картам и официальным документам, Марокко вовсе не принадлежит. Я говорю о Западной Сахаре.

С XIX в. этими землями владела Испания, и назывались они сначала колониями Рио-де-Оро («Золотая Река») и Сегиет-эль-Хамра («Красная Река»), а затем — Испанская Западная Сахара. В 50-х гг. прошлого века Испания сначала передала Марокко провинцию Тизнит, а в 70-х — решила разделить остаток колониальных владений между Марокко и Мавританией.

В итоге случилась самая настоящая война, в которой сцепились армии этих двух стран. Бензина в огонь подлили и войска Национального Фронта Освобождения Западной Сахары (ПОЛИСАРИО), который успел провозгласить образование САДР, Сахарской Арабской Демократической Республики. Мавритания войну проиграла, партизан ПОЛИСАРИО марокканцы вытеснили в соседний Алжир, и на сегодня ситуация выглядит так: Западная Сахара фактически является полноценной провинцией Марокко с администрацией, расположившейся в городе Эль-Аюн.

Многочисленные посты марокканской королевской жандармерии начали встречаться еще в провинции Тизнит. Нас не зря предупреждали, что для поездок по южным районам Марокко иностранцу стоит иметь при себе десятка три ксерокопий своего паспорта. Очень вежливые и предупредительные жандармы быстренько собирали эти копии и с миром отпускали в дальнейший путь, даже не проверив оригиналы.

В целом марокканские власти абсолютно беспрепятственно пропускают в свои южные провинции туристов, если они по роду своей деятельности не являются военнослужащими или, не приведи господи, журналистами. Этим двум категориям нужны специальные разрешения министерства внутренних дел и министерства обороны, которые выдаются с большим скрипом. Так что во всех документах я, на всякий случай, в графе «профессия» писал «зоолог», причем не слишком грешил в этом против истины, поскольку действительно закончил биофак МГУ и много лет проработал по специальности.

Но вот на особо бдительном и серьезном жандармском КПП перед городом Эль-Аюн, где полно военных баз и расположена резиденция губернатора, нас попросили не только сдать ксерокопии паспортов, но и заполнить анкетки. И тут я оплошал: расслабился, забылся и автоматически написал слово journalist. Что тут началось!

Мой паспорт тут же уволокли в караулку и начали переговоры по рации с вышестоящим начальством. Наконец офицер пришел ко мне уточнять, что я за птица. Пришлось изворачиваться и объяснять, что вообще-то я зоолог, но вот иногда пишу в журналы про зверушек — в общем, «писатель про заек». К слову сказать, поводом для расспросов и разбирательств в этих местах может оказаться и фотоаппаратура, которая покажется марокканским контрразведчикам «слишком профессиональной». Нас как-то бог миловал, но случаи такие бывали.

После города Тантана (огромный рыбный порт, тучи кружащихся над сейнерами чаек, НИИ рыболовства и марикультуры, ресторанчики, в которых подают свежайшую жареную рыбу) дорога практически все время идет вдоль берега океана. Это побережье (как и берега Намибии) не зря называют Берегом Скелетов — сильные течения, обилие рифов и постоянные туманы приводят к тому, что кораблекрушения здесь — самое обычное дело. То тут, то там видны ржавые остовы выброшенных на берег судов.

Еще одно интереснейшее явление, с которым мы сталкивались только в марокканской Западной Сахаре, — это поселки-призраки. Проезжаешь через населенный пункт с домами, магазинами, фонарями вдоль дороги, а никаких признаков присутствия человека не обнаруживаешь. Просто марокканским властям нужно было убедить международные организации в том, что страна активно осваивает и благоустраивает Западную Сахару. Вот правительство и понастроило там массу отлично видимых на снимках из космоса «потемкинских деревень», а людей, желающих в них жить, как-то не нашлось.

Пески Мавритании
Вот, наконец, и долгожданная граница с Мавританией. Долгожданная, потому что всем участникам пробега хуже горькой редьки надоела ежедневная многочасовая «пилежка» по асфальту, а в Мавритании должно было начаться самое интересное — внедорожная часть экспедиции, проложенная по участкам трасс прошлых «Дакаров». Со стороны Марокко граница выглядит очень серьезно: форт с военной базой, пулеметные гнезда, таблички «Осторожно — мины!» на обочинах: Естественно, снимать всю эту фортификацию строжайше запрещено. За шлагбаумом — несколько километров «ничейной земли». Между барханов вьются песчаные колеи — асфальт кончается вместе с территорией Марокко.

Съезжать с явно видимых следов успешно проехавших машин здесь настоятельно не рекомендуется: по сторонам тянутся настоящие минные поля, причем никакими табличками не обозначенные. Ну, а чтобы подтвердить недоверчивому путешественнику, что предупреждение касательно мин — это, отнюдь, не шутка, вдоль дороги чернеют искореженные ржавые остовы подорвавшихся автомобилей. Видимо, их водители решили рискнуть и объехать песчаные ловушки, но нарвались на гораздо более серьезные неприятности.

Мавританская граница — бетонная арка с желтой надписью на зеленом фоне: «Исламская Республика Мавритания». За аркой — более или менее капитальное строение пограничного поста и дощатая хибара, в которой размещается таможня. В прошлом году, говорят, и пограничники базировались в дощатом сарае.

Погранпереход работает только днем, потому что электричества тут нет. Естественно, нет и никаких компьютеров: номера паспортов, фамилии, данные на машины неторопливо записываются вручную в толстые амбарные книги. От перехода начинается единственная в Мавритании асфальтовая трасса, ведущая к столице, городу Нуакшот. Нам она неинтересна — раззадоренные внедорожной разминкой на «нейтральной полосе», мы сворачиваем в пески.

Но как вам рассказать о том, что такое Сахара? Это утренний туман, в котором теряются силуэты стоящих в нескольких метрах машин. Когда из-за горизонта появляется край солнечного диска, этот туман выпадает крупными каплями на машины и тенты палаток. Затем солнце выползает из-за дюн — нет, не выползает, выкатывается стремительно, чтобы весь день висеть над вашими головами ослепительно ярким палящим шаром. Но сначала над горизонтом повисает огромная дуга, которую так и хочется назвать радугой, если бы она не была просто ярко-белой. Как передать это удивительное сочетание жгущих вашу кожу лучей и обдувающего холодного ветра? Какими словами выразить это ощущение огромной, тянущейся до горизонта пустоты, бесконечного «ничто», на фоне которого ты чувствуешь себя муравьем в центре футбольного поля? А какое неизгладимое впечатление производят миражи — встающие на горизонте дюнные гряды, которые просто тают в воздухе по мере того, как ты к ним приближаешься.

Пересекая марокканскую западную Сахару, постоянно ловил себя на мысли, что пейзаж за окном удивительно похож на то, что я видел в других местах нашей планеты: вот эти горы — вылитый массив Мурунтау, а вот эта равнина выглядит точь-в-точь как пустыня Бетпак-Дала; точно такой ландшафт я видел в Кызылкумах, и очень похожую фотографию я сделал в пустыне Мохаве в Неваде. Но здесь, в Мавритании, Сахара не похожа ни на одно из тех мест, где мне довелось побывать.

Песок: Он такой разный. Чтобы ехать по нему, нужно научиться его понимать. Когда-то здесь было дно океана, поэтому здесь есть участки плотного, выглаженного ветром песка, перемешанного с ракушками. По ним можно мчаться в режиме «педаль газа в пол», если, конечно, подвеска позволяет. Однако такой плотный участок может незаметно смениться пятном песка тонкого и сыпучего, в котором даже пешеход тонет по щиколотку. Если пятно небольшое, то можно пролететь его с ходу — главное, чтоб хватило тяги мотора. Но останавливаться в таких местах нельзя. Остановишься — а тронуться уже не сможешь, причем это касается не только машин с приводом на одну ось. А уж если участок не совсем ровный, а идет на подъем: В общем, как пишут в романах, «два дня в песках промелькнули как один миг». Оставшуюся часть Мавритании мы проехали по асфальту.

Народ тут живет очень бедно, в каких-то странных лачугах из обломков досок, старых ящиков и кусков ржавого кровельного железа или просто в палатках. И это не временные становища пастухов-кочевников, это постоянные жилища. Ничуть не лучше выглядят и точки придорожного общепита — невообразимые сараи, на которых гордо написано «Ресторан». Заглянули мы в один: Слева от входа — кухня с заветренными кусками мяса, мириадами мух и несусветной вонью. Прямо — темное помещение с низкими столиками, накрытыми липкой клеенкой. Желания перекусить ни у кого не возникло: И очень неприятное чувство оставляет наплевательское отношение сахарцев к земле, которая их кормит, если, конечно, эти пески можно назвать землей.

Любое место, где живут или где хотя бы регулярно появляются люди, мгновенно превращается здесь в заваленную пластиковым мусором помойку. Пластик плохо разлагается, так что любая выброшенная бутылка, любой полиэтиленовый пакет будут украшать местный ландшафт еще не один десяток лет. Но пока что гости гораздо больше заботятся о пустыне, чем местное население. Например, такая картинка: приезжаем на бензоколонку и ставим рядом с мусорным ведром большие мешки с тщательно собранными в пустыне банками и одноразовой посудой. Подходит работник бензоколонки, говорит «merci» и: веером отправляет содержимое мешков за забор.

А в Сенегале:
Обычно, когда путешествуешь по земле, смена ландшафтов и природных зон происходит как-то плавно и постепенно. Здесь же пограничная река Сенегал разделяет не только одноименное государство и Мавританию. На правом берегу остается мусульманско-арабский Магриб и пустыня, на левом начинается Черная Африка и саванна. А поскольку границу мы пересекали ночью, то смена декораций произошла, как в кино: вот герой едет по пустыне, а в следующем кадре он просыпается в ленивом тропическом раю. Земным его воплощением стал мотель «Зебрабар» в окрестностях бывшей столицы Сенегала, города Сент-Луис.

Мотель стоял на берегу одного из заливов, образующих дельту реки Сенегал. Я вышел на берег и, как был, в шортах, ухнул в ласковую и теплую, как парное молоко, соленую воду. К берегу причалила огромная ярко раскрашенная пирога, в которой сидело десятка два негритянок в ярких национальных платьях. Они хохотали и махали мне розовыми ладошками, и я понял, что без фотоаппарата тут ходить не стоит, даже если ты просто идешь купаться.

Следующим пунктом программы стала экскурсия на пироге по национальному парку «Ланге де Барбери» и в Сент-Луис. Птиц по берегам (в основном цапель и бакланов) в парке было довольно много, но дальнобойности моей оптики все же не хватало, а пирогу изрядно качало на волне. А вот Сент-Луис оказался единственным сенегальским городом, который мне действительно понравился.

Французы заложили факторию Сент-Луис еще в конце XVII в., и это придает уютному и зеленому историческому центру явственный «колониальный» стиль. Но абсолютно неповторимый облик города создает его расположение в дельте реки, на нескольких узких и длинных островах и полуостровах, соединенных мостами. Мусора на окраинах Сен-Луиса, конечно, тоже хватает, но все-таки этот город имеет свое особое очарование. Все остальные сенегальские города, которые мы проехали, больше всего походили на неопрятную кучку бетонных кубиков, высыпанных прямо на нерасчищенную свалку. Говорят, центр Дакара смотрится очень неплохо, но Дакар мы объезжали по окраинам, а они выглядели точно так же, как окраины остальных городов, т.е. — как помойка.

И все же люди едут в Африку отнюдь не за красотами городов и шедеврами архитектуры — для этого на планете существуют совершенно другие места. В Африку едут за экзотикой и чудесами природы. И вот тут меня постигли разом и восторг, и разочарование. С одной стороны, на неповторимые ландшафты африканской саванны с ее зонтичными акациями и баобабами я насмотрелся в полное свое удовольствие. Но вот поснимать здешнее зверье в его естественной среде у меня не вышло — еще один национальный парк, «Ниоколо-Обо», на который я возлагал много надежд, остался в стороне.

Дело в том, что сенегальские власти очень боятся, что вы ввезете в страну и продадите местным жителям автомобиль в возрасте старше 7 лет. Так что, если вы путешествуете именно на такой машине, то пересекать страну вы должны в сопровождении полицейского, который проводит вас до границы и проследит, чтобы автомобиль ни в коем случае не остался в Сенегале. И это притом что вся страна ездит на фантастическом автохламе, поддерживаемом в рабочем состоянии лишь волею Аллаха и стараниями местных механиков. Хотя десятилетние внедорожники нашего конвоя выглядели по сравнению со всем этим старьем настоящим чудом техники, мы тоже получили сопровождающего в форме (которого, естественно, нельзя было фотографировать). Особого вреда от него не было, за исключением того, что наш конвоир был категорически против любых остановок и задержек. Его я понять могу — человеку хотелось домой, к жене, детям и своему кускусу, но мне от этого было не легче.

От безысходности и мне пришлось заниматься достаточно бесперспективным делом — снимать из окна движущейся машины. Рецепт тут простой: постараться обеспечить насколько возможно короткую выдержку и держать корпус на весу, чтобы спина не касалась сидения, и не опираться на оконный проем. Таким образом я все-таки получил некоторое количество пригодных для публикации снимков, а будь у меня более «быстрая» техника, их было бы еще больше. Что же касается вполне традиционной съемки одной движущейся машины из другой, то с этой задачей Е-510 справлялся без особых проблем. Достаточно было установить приоритет выдержки, 1/60-1/80 с и стабилизатор изображения в режим IS-2. Примерно так я снимал и машины экспедиции, и местный весьма колоритный автотранспорт.

Все машины здесь едут набитыми «под завязку», с огромными кипами багажа на крыше. В городах множество гужевых повозок, основная тягловая сила — ослики. Особого разговора заслуживают местные «маршрутки», выполняющие роль главного междугороднего транспорта. На крышах этих стареньких микроавтобусов, давно лишившихся стекол, размещаются огромные горбы разнообразной поклажи.

Половину этой поклажи может составлять десяток голов мелкого рогатого скота, утянутых сеткой и безропотно взирающих на проплывающий мимо ландшафт. Штатных сидений давно нет, их заменили фанерные лавки, и даже на магистральном шоссе можно увидеть, как из задней двери свисает гроздь темнокожих пассажиров. Полиция не обращает на это никакого внимания, но при этом (еще один сенегальский парадокс!) может влепить вам весьма серьезный штраф за непристегнутый ремень безопасности.

Любой человек, путешествующий в наши дни по Африке, должен быть готов встретиться с явлением, лучше всего описываемым французским словом «кад1» (cadeau), что означает «подарок». С этим явлением мы впервые столкнулись в Мавритании, но в Сенегале оно просто расцветает махровым цветом. Что это такое?

Европейские автопутешественники и участники многочисленных международных ралли основательно приучили местное население к тому, что каждый проезжающий европеец просто-таки обязан вручить каждому встречному по подарку, так что кадо здесь не просят — его требуют! Беззастенчиво попрошайничают полицейские, таможенники, пограничники, грузчики, заправщики: Больше всего, конечно, усердствует ребятня.

Стоит автомобилю с иностранными номерами и наклейками появиться на идущей через деревню дороге, как все дети в возрасте от трех до 15 лет бросают свои игры и кидаются к дороге с криками «Кадо! Кадо!». Это тоже такая игра: ведь даже пятилетний негритенок понимает, что никто не будет останавливать идущую на полной скорости колонну машин, чтобы что-то ему подарить.

Вообще-то русский человек понимает «подарок» как некий предмет, который отдается от всего сердца, и когда с тебя его требуют, давать его совершенно не хочется. Даже африканским детям. Но можно оформить это как коммерческую сделку: я тебе кадо, а ты позволишь себя сфотографировать. Кстати, это самый простой способ пополнить свою коллекцию портретов местных жителей.

Гамбия — прощание с автомобилями
Наш маршрут закончился в курортном городке Бакао, пригороде столицы Гамбии, Банжула. Туда мы попали, переправившись на пароме через реку Гамбия. На пограничном переходе мы испытали последнюю массированную атаку «кадошников»: таможенное оформление всех машин заняло несколько часов, и деваться с рыночной площади, по которой проходит граница, было некуда. Меня просто восхитила предприимчивость юных попрошаек: получив в качестве подарков от экипажа из Челябинска индивидуальные упаковки с джемом, они тут же бросались к окнам других наших машин, предлагая купить джем по два евро.

Природные условия Гамбии не слишком отличаются от сенегальских, только здесь больше тропических лесов. Эта страна узкой полоской тянется вдоль одноименной реки, глубоко вдаваясь в окружающую ее с трех сторон территорию Сенегала. Разница между ними заключается в том, что Гамбия была английской колонией, а Сенегал — французской, и говорят здесь на соответствующих языках. Справочники утверждают, что по экономическому развитию Гамбия отстает от Сенегала. Может быть, так и есть, но внешне все выглядит с точностью до наоборот.

Любой гамбиец начнет свой разговор с вами с утверждения, что его страна гораздо уютней соседней, и, пожалуй, я с таким мнением соглашусь. Не слишком опрятных улиц и домов хватает и в Гамбии, но настолько вызывающих куч мусора, как в Сенегале, здесь я не видел, а «богатые» пригороды Бакао и Серекунда (этакая местная Рублевка) и вовсе утопают в зелени и смотрятся очень ухоженными.

Судя по тому, в каком количестве на открытых площадках продают декоративные растения, вазоны для их посадки, а также садовые скульптуры и ограды, украшение и озеленение жилищ не является в Гамбии уделом избранных. На побережье один за одним, как грибы, растут отели, рассчитанные на любой вкус и кошелек. В одном из таких отелей, не слишком дорогом, но вполне комфортабельном, мы и поселились, и на три дня я превратился в обычного туриста с фотоаппаратом.

От знакомства с местными достопримечательностями и купаний в океане меня отвлекала только необходимость поработать переводчиком. Дело в том, что настало время расставаться с автомобилями, на которых мы проделали путь от Танжера до Банжула, а это оказалось совсем непросто. Гамбийские автоперекупщики торгуются отчаянно и жестко сбивают цену. На их стороне — фактор времени: у них его сколько угодно. И они отлично знают, когда именно группа должна покидать страну и отправляться домой.

Дальше вступает в действие простая схема: вы сходитесь с потенциальным покупателем в цене, но он начинает тянуть время. И буквально перед вашим отлетом сообщает, что деньги за машину будут у него только на следующей неделе. Вы в отчаянии! Но тут, как чертик из табакерки, появляется другой перекупщик, который предлагает вдвое меньшую сумму, но прямо сейчас и наличными.

Вообще, больше всего отрицательных эмоций получаешь именно тогда, когда вступаешь с местными жителями в коммерческие отношения. Иногда тебя просто пытаются надуть, причем очень наивно. Например, могут попробовать содрать 200 долларов за экскурсию (по прейскуранту полагается 12) или получить долларов 10 за бесплатную парковку около ресторана. А еще придется привыкнуть к такому понятию, как «африканское время».

Африканское время — ленивое и тягучее. Когда африканец говорит «через 5 минут», он вовсе не имеет в виду 300 секунд, отсчитанных секундомером. Они пройдут для него тогда, когда он решит, что они прошли. Например, приходишь в прибрежный ресторанчик, минут через 10 получаешь меню и делаешь заказ. Еще минут через 40 ты видишь, как два мускулистых парня неторопливо грузят в пирогу рыбацкие снасти и сталкивают ее в прибой. Оказывается — они отправляются ловить заказанную тобой рыбу:

Итоги
Ну вот, мое африканское приключение закончено, и можно подводить итоги, в том числе финансовые. Наверное, именно эти цифры будут интересны для тех, кто захочет его повторить (в следующем году, как ожидается, в Африку отправятся как минимум две российские экспедиции, организованные по такой схеме, но ничто не мешает вам проехать аналогичный маршрут самостоятельно). Как показал опыт, дорожные расходы на экипаж из двух человек составляют порядка 4 тыс. евро. К этой сумме следует добавить средства на покупку машины. Удачная ее продажа в конечной точке может уменьшить расходы на добрую тысячу, неудачная — увеличить. Главные статьи расхода: горючее (500-700 евро), гостиницы (примерно сто).