АВТОРИЗАЦИЯ | Регистрация |
  
ПОИСК
 
EN

RU

Фотогамма (тема — «Натюрморт»)

«Натюрморт» «Натюрморт» «Натюрморт» «Натюрморт»
«Натюрморт» «Натюрморт» «Натюрморт» «Натюрморт»
«Натюрморт» «Натюрморт» «Натюрморт» «Натюрморт»
«Натюрморт» «Натюрморт» «Натюрморт»


Первое место — Сергей Вараксин, Петрозаводск
«Пузыри»
«Киев-6С», Biometar 80/2.8; съемка через стекло

«Когда-то давно (еще в прошлом веке) я влюбился. Это было зимой, и я, как дурак, повторял: "Она пришла с мороза, раскрасневшаяся...". Дальше там, у Блока, она "захотела, чтобы я читал ей вслух «Макбета»". Так дело дошло и до Шекспира. "Земля пускает так же пузыри, как и вода. Явились на поверхность и растеклись" — прочитал я из чистого любопытства. Потом мне захотелось все это проиллюстрировать».

01.07.2008

Тему эту, на первый взгляд, скучную и учебную, приветствуют не все фотографы. Гораздо интереснее снимать пейзаж, ню или, на худой конец, портрет
Текст Владимир НЕСКОРОМНЫЙ

В отличие от всех этих тем, приступая к натюрморту, приходится думать головой: а что вообще такое — натюрморт? Мертвая, неодушевленная природа, мир вещей, организованных в пространство, само искусство организации пространства. А кошка может присутствовать в натюрморте? А вот если я три стула сфотографирую — это будет натюрморт или интерьер? Если один стул — это портрет стула или натюрморт? А тень может быть элементом композиции? Уф: Это мы еще свет не выставляли и не обсуждали, каким объективом снимать. «Да гори синем пламенем этот натюрморт, пускай его старички-боровички снимают, которые до сих пор листают древние подшивки "Советской фотографии", а я, пожалуй, пойду street-фотографией заниматься, чтобы поучаствовать в крупном международном конкурсе». Так думают многие и — ошибаются. Пускай натюрморт не так интересен, как акт, однако прежде чем играть пьесы, стоит для начала освоить элементарные гаммы, иначе во время выступления пальцы начнут заплетаться в самый неподходящий момент. В конце концов, настоящим фотографом можно стать только тогда, когда освоишь все: Но интересен не финал, а само движение к нему. А в фотографии двигаться можно постоянно, потому что раз и навсегда определенных границ здесь нет.
F&V
........................................................

Игра в «замри»

Комментарий Александр ФУРСОВ
(фотохудожник, член Союза фотохудожников России)


Нет, пожалуй, ни одного фотографа, который не пытался бы снимать натюрморт. Нет, кажется, ни одного другого жанра в фотографии (из «простых»), который умеет так ловко изворачиваться, не даваясь в руки фотографу, сначала завлекает его своей бесхитростностью, а потом ввергает в уныние после осознания невыразительности результатов. В этом смысле только пейзаж соперничает с натюрмортом, но в пейзаже, где фотограф в гостях у природы и не может управлять натурой и светом, источник неудач, вроде бы, очевиден. Но почему так часто не удается справиться с натюрмортом, где фотографу подвластно, кажется, всё?

Она из причин, пожалуй, в том, что натюрморт мы привыкли понимать слишком буквально — мертвая натура (фр. nature morte). Подбирая предметы для натюрморта, большинство фотографов критически оценят фотогеничность каждого, прикинут, сколь интересны они будут на изображении, расставляя их для съемки, наверняка подумают про свет, цвет и композицию. Но многие ли поставят себе задачу организовать в кадре действие? Здесь не идет речь о визуальных соотношениях отдельных элементов изображения, светлое — темное, прозрачное — непрозрачное, я говорю про роли, которые будут призваны сыграть наши неживые герои. В искусственно создаваемом натюрморте фотограф должен взять на себя функцию режиссера, и ему предстоит не только выстроить мизансцену, но оживить своих актеров, вдохнуть в них образы, наладить их диалог. В кадре вещи могут дружить, поддерживать друг друга, могут изобразить размолвку и отвернуться, просить пощады, а могут кривляться и важничать, передразнивая своих хозяев. Вот здесь как раз уместно вспомнить, что в английском языке обсуждаемый жанр носит совсем другое название — sill life. Чувствуете разницу? Пусть и тихая, но жизнь! Верный путь к освоению этого жанра есть путь от nature morte к sill life. Оживить мертвое, одушевить неодушевленное — ты чувствуешь, фотограф, с кем тебе предлагают поспорить в творческом  порыве?

Когда изображенные на фото предметы тождественно равны самим себе, то изображение любого технического совершенства останется не более чем тривиальной иллюстрацией. Если научить их жить и действовать в кадре, только тогда возникнет художественный образ, тогда может произойти запланированное чудо фотографии — обретение новых смыслов.

Постановка натюрморта сложна именно налаживанием логических и визуальных взаимодействий между предметами. Примеров случайного подбора реквизита можно найти немало, в том числе и среди конкурсных работ. В этом смысле показателен снимок Василия Перемежко. Жестяная лейка, цветы, самовар, яблоки, подсолнухи — вполне случайный набор того, что частенько попадает под руку фотографу именно на даче, в деревне. Но никаких связей между предметами нет, и действия в кадре не наблюдается, они просто лежат рядом, и всё. При этом к композиции и цветовому решению и придраться-то сложно, как учебный этюд фотография хороша, но, увы, ничем не выделяется в длиннейшем ряду аналогичных снимков. Она скроена скорее по аналогии с живописным натюрмортом, причем достаточно консервативного толка, и нет резона повторять его фотографическими средствами. Это в полной мере относится и к работе Дениса Кузякина — натюрморт с полевыми цветами и фруктами не просто очередное повторение популярного сюжета, это уже штамп. Положение спасает свет, создающий настроение фотографии, но для создания запоминающихся снимков фотографу надо включить воображение, поискать новые сюжеты, неизбитые подходы.

Не стоит идти и по проторенной дорожке голландской и фламандской живописи с ее развитой системой аллегорий — нынче и время не то, и систему их символов без дополнительных разъяснений современники уже не разумеют, и у нашего инструмента — фотоаппарата — есть свои сильные стороны. Не думаю, что заставлять зрителя разгадывать ребусы смыслов скорее литературных, чем визуальных, есть достойная задача фотографа, но показывать непривычные взаимодействия привычных вещей с той степенью достоверности, которую обеспечивает драгоценная оптическая связь предмета с его фотоизображением, чтоб зритель рот открыл, — вот на что не жалко тратить силы и время. Эксплуатируя традиции живописи, мы не создадим новый пикториализм, да и нужен ли он, когда пикториальные уроки, преподанные нам сто лет назад, до конца еще не усвоены.

Другое дело, когда классическая живопись выступает как вдохновительница для фотографа. Вот Алексея Казюкова голландцы подтолкнули к мысли сфотографировать натюрморт «Ужин», где действующими лицами стали улитки. Отбросим формальности — пусть живые существа тоже поучаствуют в нашей sill life наравне с неодушевленной материей. Не впервой фотохудожникам нарушать чистоту жанра: в прекрасной серии натюрмортов «Кухня» Галины Лукьяновой есть снимок со спящей кошкой, и ничего — кошка претензий не предъявляла. И вообще, пустые раковины обычны в натюрмортах, так пусть и обитаемые послужат реквизитом. И с действием вопрос решен: реквизит ужинает. Приятного аппетита! Ничего не меняя в композиции, я бы только свет поставил контрастнее, чтобы формы фруктов и улиток сделались рельефней.

Отдельно хочется сказать о натюрмортах, включающих одежду, перчатки, обувь, все то, что мы немедленно ассоциируем с собой. Рубашка на спинке стула — почти сам человек, перчатка — его рука. Эти предметы оказываются самыми талантливыми актерами благодаря такой ассоциации, на них бы и тренировать свой режиссерский навык. Домашние тапочки у кровати, ожидающие пробуждения хозяина, обыграны в фотографии не раз (и хорошо обыграны!), но в нашем конкурсе не участвуют. Зато видавшие виды ботинки, снятые Вячеславом Солдатовым, есть. Мне кажется, что Вячеслав хотел показать привязанность хозяина к ним, заботу об обуви, с которой он сроднился, в которой исходил не одну сотню верст, так аккуратно уложены ботинки в коробку. Но каменная статичность изображения, теснота коробки скорее наводят на мысль о гробике, в котором предстоит упокоиться башмакам, тем более, учитывая их возраст (вот он, настоящий nature morte!). А вдруг именно это автор и подразумевал?!

И другая фотография с вещами, готовыми уйти в небытие, — «Старое железо» Геннадия Савкина. Сами предметы фактурны, и время, въевшееся в них ржавчиной, явлено нам «весомо, грубо, зримо», и порассматривать каждый предмет интересно, угадать, каким он был давным-давно, для чего служил. Но общее впечатление подпорчено тем, что все выложено на плоскости снимка очень рассудочно, и композиция слишком правильна: кривые повторяют друг дуга, но ненавязчиво, прямые не параллельны ни друг другу, ни сторонам кадра, ничто за рамку фото не вылезло, со всех сторон аккуратненькие одинаковые зазорчики. В сарае этот живописный хлам валялся бы неорганизованной кучей — жизненно, но изобразительно несъедобно. А истина, в которой правда жизни и правда искусства друг с другом в ладу, как обычно, где-то посередине. Попробуйте сами поставить такой натюрморт, чтоб он смотрелся естественно и убедительно!

Да, непрост путь к совершенной режиссуре в натюрморте! Вещи упрямы, своенравны, пластически неподатливы. Сложность задачи размещения реквизита в пространстве кадра растет пропорционально квадрату количества предметов в нем, становясь почти непосильной для натюрморта многофигурного. И есть иной метод съемки натюрморта — репортаж. Не удивляйтесь, именно репортаж — альтернатива постановки — возможен и здесь, а репортерская погоня за действием сменяется теперь внимательным наблюдением. Что не можем поставить мы, глядишь, поставит сама жизнь, до чего мы не додумались, подскажет случай. Такими соавторами надо гордиться и дорожить. Для нас, не учившихся на высших режиссерских курсах, это выход. Многие находки на этом пути стали уже мировой классикой. Достаточно вспомнить работы выдающегося Йозефа Судека «Окно моей мастерской» или серию «Волшебный сад».

Неправда, что вещи не живут самостоятельной жизнью. Да, мы пользуемся ими в обиходе, забываем где попало, иной раз с раздражением зашвыриваем в угол и оставляем так, не вмешиваемся целенаправленно в их стихийно сложившийся порядок (или беспорядок, что вернее). Вот теперь, оставив их на время, посмотрите на вещи украдкой. Не кажется ли вам, что они ведут тихий разговор друг с другом, и разговор этот, быть может, о нас, их хозяевах? Скомандуйте им «Замри!», как играли мы в детстве, и нажимайте на спуск. Или представьте себя в роли папарацци и незаметно подловите момент их безмолвной беседы, постарайтесь найти такое композиционное и световое решение снимка, чтоб зритель поверил изображенному. С первого раза не удалось? Ничего страшного, ведь репортаж предполагает отбор единственного кадра из множества вариантов.

У киевлянина Александра Нестеренко это получилось, и пусть останется тайной, сколько дублей он сделал прежде, чем получил кадр, где комнатные растения, лишенные настоящего солнца, нашли себе искусственное, так доверчиво потянулись к нему. А солнышко-то странное — с циферблатом и стрелками, но и такому растения рады. Стоило бы, пожалуй, чуть вмешаться в сюжет и развернуть правое растение так, чтоб и оно включилось в общий порыв к «солнцу», тогда кадр оказался бы абсолютно завершенным в своем внутреннем движении.

И еще в натюрморте хорошо бы задействовать такое сильное изобразительное средство, как свет, тем более что у фотографа в данном случае руки развязаны. Свет нужен не только для того, чтоб экспонировать пленку, но прежде для того, чтобы прорисовать объемы и формы предметов, показать пластику их поверхностей, передать их фактуры. Как-то так повелось, что мы редко помещаем в кадр единственный объект (обычно цветок) и работаем со светом ради любования открывшимися формами. И не надо думать, что натюрморт с единственным предметом в чем-то изначально ущербен, поскольку не предполагает действия в своей тихой жизни. Но вокруг нас есть немало вещей, чьи формы способны подарить нам восторг от игры света и тени на них, чья собственная пластика окажется для нас откровением, ибо в повседневной суете она ускользала от нашего рассеянного внимания. А взаимоотношения предметов с их собственными тенями, особенно стеклянных? Открытия, которые способен дать нам натюрморт, могут быть весьма разносторонни.

Работа ростовчанина Максима Глущенко «Раковины» хоть не шедевр, но выполнена с умением и вкусом. Подбор предметов не вызывает сомнений: потрепанная старая книга, явно не новый пузатый графин и пара раковин вполне могут соседствовать на дальней полке в шкафу, куда редко заглядывают. Они несут явные признаки долгой жизни, их поверхности «вкусны» для фотографического изображения. Самое главное, что автор выбрал правильное освещение, дождался нужного солнечного лучика. И свет сделал свое дело: фактуры нарисовал, объемы высветил, создал в кадре глубину и желанный для композиции блик на сосуде. Очень часто стеклянные предметы выдают фотографическую кухню с потрохами: осветительные зонты, софт-боксы, отражатели — всю начинку студии в них видно. А здесь только окошко и больше ничего. Богатое изображение при минимальных средствах свидетельствует о мастерстве. И вообще, судя по авторскому комментарию, Максим знает толк в натюрмортах, и «Раковины» это подтверждают.

Не так давно вошла у нас в моду световая кисть. Техника работы с ней требует навыка и не так проста, как кажется на первый взгляд, зато может дать результаты удивительные. Основное отличие светового рисунка, создаваемого этим способом, состоит в том, что сцена может быть высвечена  выборочно — что-то оставлено в тени, а что-то акцентировано светом, причем так, как не сумеет это сделать ни один источник света и даже сложная комбинация из нескольких осветительных приборов. Андрей Белков и Владимир Герасимов не убоялись сложностей световой кисти и изготовили натюрморты с ее помощью, но показали ли их работы изысканность светового рисунка, недостижимую простыми средствами? Увы, нет. Рассматриваемые натюрморты ничем не выделяются в плане освещения, только комментарий выдает примененную технику, а можно снять похожее и без световой кисти. Зачем же, спрашивается, огород городить?

Попробуем пофантазировать. Что можно было бы выделить светом у луковицы из «Лаконизмов»? Хвостик? Банально. Может посветить на нее так, чтобы в стекле отразилась лишь скрытая от нас задняя половинка, а переднюю часть взять бы да оставить в глубокой тени, заставив зрителя смотреть на натюрморт с тыла? По крайней мере, это было бы оригинально, помогло бы задержать взгляд на фотографии подольше. А у граната можно подсветить дополнительно разве то место, где срезана часть кожицы, но на него и так все внимание. Налитые соком и блестящие зерна граната и его сухая шершавая кожура явно противопоставлены друг другу фотографом. Повод вспомнить о взаимоотношениях формы и содержания? Никогда не вредно диалектически поразмышлять об этих категориях.

К мысли о форме и содержании подталкивает и неплохой репортажный натюрморт Аллы Долгаевой «Файлы». Знакомая любому сотруднику какого-либо офиса вещь, воплощенная в незамысловатую по композиции картинку, наводит на размышления о том, что могут содержать спрессованные собственным весом стопки документов, напоминающие смерзшиеся пласты ледника. Какие дела здесь заморожены, какие несбывшиеся надежды похоронены? Бюрократическое бумаготворчество обернулось художественным образом благодаря наметанному глазу фотографа. Жаль только, что верхний левый угол картинки «поплыл», выйдя из резкости.

Нет ничего удивительного в том, что первенствовал в конкурсе Сергей Вараксин из Петрозаводска. Вы видели когда-нибудь подобную картинку, сложенную из гальки? Я не видел. Более того, камни выступают на фото в роли пузырей. Возможно ли представить еще более далекие друг от друга вещи, чем нежнейший недотрога-пузырек и булыжник? Но Вараксин подменяет одно другим без колебаний, не на шутку озадачивая зрителя. А зритель тонет в догадках, что имел в виду автор, пуская интеллектуальные пузыри. Слава богу, на помощь приходят пояснения Сергея, без которых в замысел фотографа не вникнуть ни за что. Так это, как выясняется, пузыри Земли! Пора сунуть голову под кран с холодной водой:

Мне было бы очень обидно, если некоторое умничанье, давно ставшее неотъемлемой частью авторского стиля, оттолкнуло от Вараксина потенциальных зрителей. Увы, такая опасность велика, ибо его фотографии для восприятия обычно непросты. Фотографический натюрморт неохватен, и приведенные на этих страницах работы не представляют жанр во всей его полноте. Оптические и цифровые трансформации, переводящие привычные глазу изображения в почти абстрактные картины, вполне закономерно могли быть представлены здесь. Но зритель их обычно даже не желает рассматривать. Приверженность нашего человека к изображению конкретному и незамысловатому (искусство должно быть понятно народу!), отторжение всего, что требует самостоятельного домысливания, вызывает порой отчаяние. Необходимость интеллектуальных усилий кажется ему следствием халатного исполнения художником своих производственных обязанностей: он перекладывает, видите ли, на зрителя часть своей работы, заставляет умственно напрягаться, а не отдыхать. А что делать фотографу, если именно таким странным он видит картину мира вещей через свой объектив, а увиденное не дает ему покоя? Снимать, печатать и показывать, судьба не оставляет ему выбора.

Прими и ты, зритель, свою судьбу и не ропщи. Миссия художника показать и твоя миссия увидеть и понять друг без друга бессмысленны. Художественное освоение мира предполагает ваши совместные усилия.

Да, откуда же взялась у Сергея Вараксина мысль сочинить столь оригинальный натюрморт с пузырями Земли? А началось-то все, оказывается, с любви… Ну, братцы, за любовь!
F&V
.....................................

Приз за первое место — рюкзак с зарядным устройством на солнечных батареях AcmePower AP MF3000
Приз предоставлен компанией AcmePower

Приз за второе место — батарейная ручка Ansmann для альтернативного питания фотокамеры (по выбору победителя — к камере Canon, Nikon, Pentax или Samsung)
Приз предоставлен компанией Ansmann

Приз за третье место — фотобумага Аvery Zweckform:
1 пачка «Premium», микропористая, глянцевая,плотность 250 г/м2, формат 10х15 см;
1 пачка «Premium», микропористая, сатин, плотность 250 г/м2, формат А4;
1 пачка «Premium», микропористая, глянцевая, плотность 300 г/м2, формат А4;
1 пачка «Premium Glossy», глянцевая, плотность 200 г/м2, формат А3
Приз предоставлен компанией Avery Dennison Zweckform

КОММЕНТАРИИ к материалам могут оставлять только авторизованные посетители.


Материалы по теме

«Коллаж»

«Коллаж»

Альтернативная реальность
18.11.2015
«Черно-белая фотография»

«Черно-белая фотография»

Точный инструмент
24.09.2015
«Пейзаж»

«Пейзаж»

Жанр для раздумий
22.07.2015
«Дрон: автоматизированное изображение»

«Дрон: автоматизированное изображение»

Дронофото
21.05.2015

Foto&Video № 11/12 2015 СОДЕРЖАНИЕ
Foto&Video № 11/12 2015 Портфолио. Искусство искусства. Владимир Клавихо-Телепнев
Портфолио. Московский палимпсест. Михаил Дашевский
Письма в редакцию. Письмо 80. Ода возрасту. Авторская колонка Ирины Чмыревой
Опыты теории. О статичном и динамичном. Авторская колонка Владимира Левашова
Тест. Широкоугольный объектив Zeiss Batis Distagon T* 2/25
Тест. Фикс-объектив Yongnuo EF 50/1.8
Тест. Зеркальная фотокамера Nikon D7200
Тест. Смартфон LG G4
Тест. Монитор LG UltraWide 34UC97
Читательский конкурс. Альтернативная реальность. Тема — «Коллаж»
Практика. Изменение видимого. Фотографическая монотипия
Практика. Дело по любви. Создание мягкорисующих объективов
Практика. От Цюриха до Женевы. Тревел-фотография: Швейцария
Репортаж. Диалог открыт. Фестиваль «Фотопарад в Угличе — 2015»; Ярославская обл.
Репортаж. Общность памяти. Фестиваль PhotoVisa 2015; Краснодар
Репортаж. За свободу слова. Фестиваль Visa pour l’Image 2015; Перпиньян, Франция
Моя фотография. Фарит Губаев: «Анри Картье-Брессон»

Календарь событий и выставок

<< Март 2024 >>
     123 
 45678910 
 11121314151617 
 18192021222324 
 25262728293031 
  
Сегодня
29.03.2024


(c) Foto&Video 2003 - 2024
email:info@foto-video.ru
Resta Company: поддержка сайтов
Использовать полностью или частично в любой форме
материалы и изображения, опубликованные на сайте, допустимо
только с письменного разрешения редакции.

Яндекс цитирования Rambler's Top100