Из коллекции Дмитрия Шнеерсона. Коллекционирование фотографий

Текст Дмитрий ШНЕЕРСОН

Я всегда был убежденным противником коллекционирования, собирание природно разрозненного в нелюдимые плюшкинские кучки казалось мне делом малосимпатичным и не слишком нравственным. Коллекционер представлялся зорким хищником, беззастенчиво обирающим сиволапых туземцев. Увы, от сумы (и коллекции), оказалось, лучше не зарекаться.

Собирать мне пришлось начать совершенно неожиданно и против своей воли. Приступив к созданию Музея истории фотографии совместно с коллегой, Владимиром Платоновым, я с горечью обнаружил, что попытка наша может оказаться, как это часто бывает в Отечестве, наглым самозванством. Обозрев наши утлые фонды и заметно пригорюнившись, мы сам-друг отправились на поиски своего Эльдорадо.

Поскольку музей наш появился в Петербурге, то и сам город оказался в числе его устроителей. Безусловно, он был не только имперской столицей государства, но и столицей подростковой российской фотографии, со всем прилежанием устремившейся за великим галлом.

Так и мы пустились во все тяжкие: антикварные и букинистические магазины, а также «комки», т.е. магазины комиссионные, где можно было найти совсем «бог знает что». Далее мир неожиданно распахнулся, и мы оказались в эмпиреях интернет-аукционов со всеми их виртуальными причудами и перепиской на англо-монгольском. Одним словом, «простите, люди добрые». Теперь зато нам есть чем похвастаться, и после нас в этом мире останется впечатляющий террикон нашего усердия.

Однако же к делу. Вашему просвещенному вниманию предлагается уникальная фотография 70-х годов XIX века, снятая в С.-Петербурге любознательным англоязычным иностранцем. Что же в ней такого выдающегося и особенного?! Мы видим набережную Невы, облепленную оживленными простолюдинами, и мальчишку, подающего им деревянную бадейку-ведро. К счастью, фотография эта подписана и в примерном переводе с английского сообщает, что «горожане разбирают освященную воду после церемонии водосвятия Невы».

Вот что сказано по этому поводу на сайте межвузовской ассоциации духовно-нравственного просвещения «Покров»: «6 января — день праздника Богоявления — часто называли просто "Иордань". Издревле на русскую почву был перенесен обычай великого освящения вод рек или озер на Богоявление. Его источник — обряд водосвятия в Палестине, совершавшийся на месте, где, согласно Священному Преданию, крестился Христос. Согласно описанию игумена Даниила (12 в.), в полночь здесь совершался обряд освящения реки Иордан и тогда "Дух Святой нисходит на воды иорданские". "Достойные человече" зрят чудо земными очами, а "вси народы" хоть и не видят его, но радость даруется всем пришедшим. В российской традиции Иорданью стали называть крещенскую прорубь и поставленную над ней временную часовню для совершения молебна и водоосвящения. Богоявление стало одним из самых почитаемых двунадесятых праздников и неизменно сопровождалось торжественными государственными церемониалами».

Но какое же отношение имеет моя скромная находка ко всем этим велеречивым пышностям? Ведь ни Государя Императора («100 долларов за сантиметр длины без ног», как учил меня когда-то эксперт-оценщик), ни пышной свиты, ни, на худой конец, гвардии в парадных мундирах — так, одна дребедень неказистая, глухая периферия.

Как бы не так! Официальные съемки водосвятия Невы проходили регулярно, фотографии высокоторжественных выходов Царственной четы вовсе не редкость в серьезных собраниях, а вот изнанку события, «соседний кадр», снимать тогда у российских фотографов было не принято. Иное дело заезжий иностранец, в партер такие не попадали, их место было на отшибе, откуда не событие само было видно, а его отражение в обыденной жизни, «физиология» Петербурга.

Продавец, патологоанатом из Шотландии, написал мне, что в детстве видел эту воду в кривой бутылке зеленого стекла. Бутылку демонстрировали гостям, но не открывали и воды не пробовали. «Шотландцы умеют терпеть» — было последней фразой письма.