25.05.–12.06.2016. Нижний Новгород. Александр Забрин. «Советская провинция»

// Текст предоставлен организаторами выставки //

Само сочетание слов — «Советская провинция» — звучит провокационно. Автор как будто хочет отвлечь нас от главного, замаскироваться. Ведь название отсылает не только к несуществующему ареалу («Советская»), но и к неактуальному понятию («провинция») — в самом деле, возможно ли говорить о периферийности в децентрализованном, постмодернистском мире… И уж точно мы знаем, что Забрин никакой не этнограф, он тонкий и глубоко чувствующий художник, своеобразно реагирующий на реальность.

О чем же тогда «Советская провинция»?

Александру Забрину не впервой показывать специфические серийные триптихи. На стыке разных реальностей порой возникают новые смыслы, новые прочтения, порой даже в хорошо знакомом.

Многие годы контрапунктом этих серий была одна — генеральная тема Забрина; это, конечно, Джаз. Именно мир джаза — мир, как бы не вполне натуральный, особая реальность внутри нашей повседневности, задавал тон общему звучанию экспозиции.

На этот раз все снова так и вместе с тем иначе. Перед нами опять трио (как обойтись без джазового термина), но самого джаза здесь нет. Художник демонстрирует три темы зрителю, вроде бы знакомые, но впервые он их объединяет. Калязин-1976—79, Хива-1978, Якутия-1991. Своего рода джем-сешн трех классных старых музыкантов, которые решили собраться и выдать… Каждый со своим инструментом, своей темой, звучанием… а вместе? Вместе — отличная музыка, вроде бы и старомодная чуть-чуть, но с драйвом, которому годы не помеха.

Хива. Как будто этнография, этакий фолк. Какие-то маракасы, национальные дудки, трещотки и… современный звук. Портреты не постановочные, но почти. Вот молодожёны, под ковром, глядящие в камеру. Традиционно, канонично и все-таки не совсем. Слишком реалистично, почти сурово для свадебной «фотки», словно герои уже провидят, будущее этих мест, этого уклада… И это же можно сказать о всей серии.

Калязин совсем другой — стилистически почти соцарт, чем-то напоминает одного из любимых в прошлом героев Забринских фотографий — знаменитого джазмена Владимира Чекасина. Но в сочетании с той же Хивой меняется тема, и смотришь на эту демонстрацию — «монстрацию» с пенсионерами, функционерами, милиционерами и неизменным Ильичем без сарказма, без смеха даже, а почти с умилением, как смотришь на старые фото с индейцами. Просто — такая жизнь, никого не хочется осуждать, тем более вот же они, эти же «демонстранты», у себя в домике. Все убого, но им там хорошо. Это «нам хорошо» — вообще чуть ли не главная черта мира Забрина, он не обличает, а любит и своих героев, и мир их и сам становится частью этого мира.

Вот Якутия. Серия создана в 91 году — от Калязина ее отделяет пятнадцать лет, не просто лет — огромных изменений. А человек — вот же он все тот же. И неважно кто он — русский, якут, еврей… Он здесь, он копошится что-то на своей земле, меняются режимы, строй, президенты, а человек живет простыми вещами — как те парни на велосипеде или девочка, прыгающая через веревочку… Да и Ильич тоже тут, как некий универсальный предмет, присущий любой реальности. Реальности? Может быть, скорее сюр реальности… Или как писала Сюзан Зонтаг: «Сюрреализм лежит в самой основе фотографии, в самом создании удвоенного мира, реальности во второй степени, более узкой, но и более драматичной, чем воспринимаемая обычным зрением». Впрочем, Зонтаг — человек западного мира, а для тех, кто оказался здесь, очевидно — мир сюрреалистичен сам по себе, Саша Забрин просто живет в этом мире и, когда нужно, нажимает на кнопку.
(Текст: Богдан Мамонов)

Следите за новостями на страницах Foto&Video в Facebook и «ВКонтакте».