Текст Ирина ЧМЫРЕВА, кандидат искусствоведения,
куратор фотографических выставок, автор текстов о фотографии,
доцент Московского государственного университета печати
Думаете, господа, если прошлое письмо былозакончено словами, что фотография (как способ выражения мысли) в нашей стране ненужна, то на этом я перестану беспокоить вассвоими наблюдениями? Простите, но я продолжу. Пока живу — вижу, наблюдаю — мыслю.
Так и с фотографией: наперекор всем теориямо спросе и предложении и прочим весьма логичным моделям, она продолжается. И, замечу, формы ее движения не зависят ни от спроса, ни от мнения большинства (фотографов),ни от моих наблюдений.
В прошлый раз я коснулась проблемы отсутствия экспертизы, а точнее, проявлениясмешения личного мнения (каждого) и экспертной оценки (основанной на критериях).
Что означает отсутствие экспертизы? — Появление произведений, разрушающих рынок,выставок с недостоверной информацией обэкспонентах и т.д.; отсутствие знания у тех, ктопозволяет себе производить такие «допущения». Самоучке кажется, что если он не знаетспособа проверки предоставленных данных,значит, его не существует вовсе. Итак, речьснова об отсутствии образования. Не воспаряя в эмпиреи рассуждений о его несомненной пользе, расширении кругозора, предоставлении новых возможностей, сосредоточимсятолько на практическом значении: на снижении числа фальсификаций и грубых подделок,в виде как фотографий, так и составленных изних коллекций. Человек, получивший образование, узнает, что на всякую силу есть большая сила, а на хитрость — большее знание.
Образование сковывает людей со среднимиспособностями, поскольку они оказываютсяперед масштабной панорамой человеческихдостижений, и, наоборот, те же знания развязывают руки талантищам (даже среди фальсификаторов), потому как знание — страшнаясила. Однажды мне выпало поболтать с великим фальсификатором русских икон. На этомпоприще он не был пойман: сам сознался,признал авторство своих произведений. Будучи выдающимся математиком, он не пыталсяобмануть искусствоведов точностью передачиманеры письма, но сосредоточился на атомных массах красок, древесины, плотности ипрозрачности слоев — вступил в соперничество с точными приборами экспертизы, за которыми в наши дни решающее слово в определении подлинности. Чистое соперничество умаи машин. Признавая, что дух измерению неподдается, а искусство в современной цивилизации профанируется, загнанное в рамкиточных датировок и мер, мой собеседник выступал в роли Робин Гуда, играющего на страсти обладания у коллекционеров. Знаете,о чем он сожалел в нашей беседе? О низкомуровне образования, который не позволяетразвиться профессиональной интуиции.