АВТОРИЗАЦИЯ | Регистрация |
  
ПОИСК
 
EN

RU

Формула жизни (тема — «Натюрморт»)

101 102 103 104
105 106 107 108
109 110


Первое место — Андрей Белков, Москва
«Осенняя хворь»
Canon EOS-300D, Tamron 28–75/2.8 XR DI LD A09
«Если человек имеет сложную интеллектуальную работу, сопровождаемую стрессами, натюрморт — это его жанр. Съемка одного натюрморта занимает до 3-4 часов. Это сродни медитации. Как таинство между автором и натюрмортом. Фотограф погружается в мир вещей, начинает жить их жизнью. Вещи рассказывают ему истории. А он рассказывает эти истории зрителям. Иногда смешные, иногда грустные, иногда уникальные, а иногда неоднозначные».

01.05.2007

Лаконичная форма, вмещающая богатое содержание. Натюрморт доступен лишь тем, кто способен увидеть большое в малом, зашифровать мысль в предмете
Этот ребус можно разгадывать бесконечно, каждый раз находя все новые и новые сюжетные повороты во фрагментах. Природа не умерла, но приобрела свое новое представление. Натюрморт — одна из многочисленных граней познания мира, один из путей, ведущий нас к цели. Именно об этом следует размышлять, обращаясь к натюрморту, а не об «организации пространства». Удачное решение придет незаметно, вернее, оно снизойдет свыше. Безусловно, ваша формула жизни окажется одной из многих, но, как и все, она будет верной; одно из отражений многогранного бытия в душе фотографа-творца.
_________________________________

Предмет: от «тихой жизни» к культурной экспансии

В слове «натюрморт», если вдуматься, есть изрядная доля некрофилии. От него веет не то прозекторской, не то моргом. Даже если художник использует в своей работе заведомо «мертвую натуру» — рыбу, дичь и т.д., то он вносит в нее столько витальности, сколько необходимо, чтобы она обрела «вторую жизнь», «жизнь после смерти». В этом смысле художник несомненно выступает в роли реаниматора, а не вивисектора и патологоанатома.

Более адекватно выглядит английский вариант — «stile life» — «тихая жизнь» предметов. Само слово «nature morte» появилось в самом начале ХIX в. в Голландии и использовалось первоначально в узком контексте — для обозначения живописи битой дичи: мотив повешенной вниз головой птицы или зайца. Постепенно «nature morte» вытеснил более употребительное «stilleben» и стал родовым термином для всего жанра.

Предмет как элемент изобразительного пространства присутствует в картине с незапамятных времен. В древнегреческом искусстве он выполнял сакральную функцию как символ мифологического героя или бога — «яблоко» Париса, «гроздь винограда» Диониса, «трезубец» Посейдона. Однако ужа в античных мозаиках из Помпеи и Рима предмет становится единственным «персонажем» картины. Это — одни из первых подлинных натюрмортов в европейском искусстве.

В средневековой живописи предметы если и используются, то как дополнительная характеристика библейских и христианских персонажей и событий. В эпоху Возрождения предмет начинает освобождаться от своей жестко канонической функции и характеризует в большей степени художника, чем изображаемый персонаж. И только Караваджо в конце 80-х гг. XVI в. едва ли не первым в Италии стал писать чистые натюрморты, в которых предметы даны с удивительно осязаемой материальностью. Однако подлинную самостоятельность натюрморт как жанр обретает лишь в начале ХVII в. во Фландрии и Голландии. Предмет становится центральным действующим «лицом» изобразительного пространства, а человек, если и появляется, как в «Рыбной лавке» фламандского художника Ф. Снейдерса (1579–1657), то располагается на периферии и грает роль «статиста». В полотнах голландских художников Виллема ван Альста (1626 — после 1683), Питера Класса (1597–1661), Виллема Кальфа (1619–1693) изобилие и вакханалия вещей сменяется жестким отбором изображаемых предметов и их изощренной постановкой. В голландском натюрморте каждая вещь обрела свою индивидуальность и уникальность — в форме, в цвете, в фактуре материала. В то же время сам «nature morte» стал репрезентировать жизнь вещей, но не самих по себе, а в их отношении к человеку; в их бытовой функции. И если человек и не присутствует непосредственно в картинном пространстве, то его следы, его знаки видны повсюду — в разрезанной дыне, в разломанном персике, в ленте, только что очищенной с лимона.

В XVIII в. интерес европейских художников к натюрморту постепенно гаснет. Художники-романтики и сменившие их реалисты миром предметов не интересовались. Импрессионисты хотя и писали натюрморты, но особого значения им не придавали. Принципиально новое отношение к предмету начинается с творчества Поля Сезанна.

До Сезанна предмет в изобразительном искусстве использовался либо в сакрально-символической функции, либо в бытовой. Сезанн очистил предмет от того и другого смысла. В натюрмортах Сезанна предмет — яблоко, апельсин, ваза, бутылка, кувшин, тарелка — являет вещь в себе и для себя. Каждый изображенный предмет — монумент самому себе. Он — самодостаточен, внечеловечен или надчеловечен; через него веет дыхание космоса. В натюрмортах Сезанна воплощены целостность и единство бытия предметного мира.

Интегрированный и самодостаточный «предмет» после Сезанна начинает расчленяться. Фовисты уничтожили пространство, сведя его к плоскости, а заодно упразднили форму предмета, превратив ее в орнаментальный знак. Кубисты, напротив, обратились к форме предмета, пытаясь выявить ее первоэлементы и структуру. Абстракционисты освободились от предмета вообще. Для сюрреалистов предмет становится носителем «иных» смыслов — иррациональных и подсознательных. Представители «новой вещественности» стремились изобразить тайный смысл предметов, магию их бытия.

Впрочем, помимо дифференцированного отношения к предмету в изобразительных искусствах наметилась еще одна тенденция — предмет начал постепенно «выходить» из холста. Это можно обнаружить уже в коллажах кубистов, футуристов и дадаистов, когда на холст наклеивались части реальных предметов, при этом реальные предметы или их части изображают сами себя. Здесь уже один шаг до того, когда реальный предмет превратился в произведение искусства. И этот революционный шаг сделал Марсель Дюшан в 1913 г., когда выставил «Велосипедное колесо». Предмет, существовавший как изображение на плоскости картины, вышел из нее и занял автономное место среди других произведений изобразительного искусства.

Новый этап экспансии предмета в культурном пространстве начинается с середины 50-х гг., когда американский поп-арт реанимирует достижения дадаистов. С этого времени вещь под именем «аккумуляции», «объекта», «инсталляции» становится не только равноправной «картине», но постепенно вытесняет ее из экспозиционного пространства. С 70-х гг. в экспозицию выставок вошел телевизор, а с 80-х — монитор компьютера. Несомненно, что и телевизор, и компьютер — типичные образцы «Ready made», но одновременно это — вещи, которые способны демонстрировать движущееся изображение и вводить зрителя в «виртуальную реальность».

В фотографии «натюрморт» как-то не особенно прижился. По-видимому, присущая фотографии способность запечатлевать ускользающее мгновение, эфемерность бытия противоречит самому принципу натюрморта — предварительное конструирование художественного пространства из произвольно выбранных предметов. В XIX в. фотографический натюрморт встречается крайне редко. В 20-е гг. XX в. в Германии в Баухаузе, а у нас в стране Александр Родченко снимали предметный мир, но это было в русле авангардных поисков — съемка с близкого расстояния, сверху, диагонально, ракурсный подход, изощренные композиционные приемы. Позднее предметный мир плотно вошел и растворился в рекламной фотографии. В альбоме «Вглядываясь в фотографии. 100 снимков из коллекции Музея современного искусства в Нью-Йорке» (2003 г.) из ста фотографий только три натюрморта — яркое свидетельство степени значимости жанра в истории фотографии.

Рассматривая фотографии, представленные в журнале, оставляю без комментариев «традиционные» натюрморты — после малых голландцев в живописи, Йозефа Судека, Бориса Смелова и других не менее известных фотографов в этом жанре трудно сказать что-то действительно «своё». И даже многозначительные названия ничего не меняют. Мне, пожалуй, больше всего понравились «Мастера балета» Андрея Вахрушева. Собственно, это уже и не натюрморт, а многослойная композиция, в которой изображается странная игра изображения (карандашный рисунок) и средств изображения (циркули).

Валерий ВАЛЬРАН



КОММЕНТАРИИ к материалам могут оставлять только авторизованные посетители.


Материалы по теме

«Коллаж»

«Коллаж»

Альтернативная реальность
18.11.2015
«Черно-белая фотография»

«Черно-белая фотография»

Точный инструмент
24.09.2015
«Пейзаж»

«Пейзаж»

Жанр для раздумий
22.07.2015
«Дрон: автоматизированное изображение»

«Дрон: автоматизированное изображение»

Дронофото
21.05.2015

Foto&Video № 11/12 2015 СОДЕРЖАНИЕ
Foto&Video № 11/12 2015 Портфолио. Искусство искусства. Владимир Клавихо-Телепнев
Портфолио. Московский палимпсест. Михаил Дашевский
Письма в редакцию. Письмо 80. Ода возрасту. Авторская колонка Ирины Чмыревой
Опыты теории. О статичном и динамичном. Авторская колонка Владимира Левашова
Тест. Широкоугольный объектив Zeiss Batis Distagon T* 2/25
Тест. Фикс-объектив Yongnuo EF 50/1.8
Тест. Зеркальная фотокамера Nikon D7200
Тест. Смартфон LG G4
Тест. Монитор LG UltraWide 34UC97
Читательский конкурс. Альтернативная реальность. Тема — «Коллаж»
Практика. Изменение видимого. Фотографическая монотипия
Практика. Дело по любви. Создание мягкорисующих объективов
Практика. От Цюриха до Женевы. Тревел-фотография: Швейцария
Репортаж. Диалог открыт. Фестиваль «Фотопарад в Угличе — 2015»; Ярославская обл.
Репортаж. Общность памяти. Фестиваль PhotoVisa 2015; Краснодар
Репортаж. За свободу слова. Фестиваль Visa pour l’Image 2015; Перпиньян, Франция
Моя фотография. Фарит Губаев: «Анри Картье-Брессон»

Календарь событий и выставок

<< Март 2024 >>
     123 
 45678910 
 11121314151617 
 18192021222324 
 25262728293031 
  
Сегодня
29.03.2024


(c) Foto&Video 2003 - 2024
email:info@foto-video.ru
Resta Company: поддержка сайтов
Использовать полностью или частично в любой форме
материалы и изображения, опубликованные на сайте, допустимо
только с письменного разрешения редакции.

Яндекс цитирования Rambler's Top100