Авторская колонка Ирины Чмыревой. Письмо 73. Против течения

Дорогие читатели, нам всем в этом году жить сложнее, чем раньше. Информационные шумы окружающего мира сливаются в сплошное рев, в котором трудно сохранить себя и найти силы продолжать заниматься своим любимым делом.

Мне все сложнее писать письма, рассуждая о внутренних проблемах нашего фотографического мира, он — отражение и уменьшенная модель всего общества. Наш мир очень хрупок. И все-таки я пишу и это письмо. Чтобы напомнить нам всем, в том числе убедить словесно, заговорить саму себя, что фотография сохраняется и несет правду о нашем времени. Даже если мы не можем прочесть сегодня ее глубоко и осознать.

Фотография как метафорическое высказывание о своем времени, как неоднозначное послание, как исследование формы и света, столь различного в разные исторические эпохи, как проявление культурных кодов, как неожиданная трансляция личного и коллективного бессознательного, фотография как... из множества ее определений в процессе пристального вглядывания в ее историю в России все-таки выкристаллизовывается представление о едином пространстве, большой стране, многолетнем опыте фотографической культуры, существующем независимо от наличия или отсутствия его артикуляции в вербальном пространстве, отсутствия показов в собственной стране, признания или непризнания главных героев.

Мы привыкли, что фотография была всегда — как наши родители: они появились раньше нас, а значит, вечные. Спустя годы мы осознаем, что вечность это не только «до», за двадцать, тридцать лет до нашего появления, но гораздо дольше. И хорошо, что она будет после нас. Хотя это пугает. Изобретение фотографии — событие, отстоящее от нас «всего лишь» на сто семьдесят пять лет. Но мы, имеющие к ней отношение, должны понимать, что в руках у нас инструмент более мощный, чем гусиное перо и даже печатная машина Гуттенберга. Фотография — вторая по времени в пределах нашей цивилизации (после революции книгопечатания) и, возможно, первая по значимости технологическая революция записи, хранения и передачи информации человеческого общества.

Мы привыкли к фотографии, в том числе и в качестве исторического документа, до такой степени, что постепенно теряем ощущение хрупкости и уникальности фотографического произведения. И эпоха интернета, позволяющая сохранять информацию и изображения в некоем виртуальном облаке, дистанцированно от автора и места съемки, тем не менее не является способом тотального сохранения. Мы лишь привязываем фотографию, точнее, ее код, к новой системе, перепоручаем ее хранение другим, но не защищаем вполне. То, что фотография как материальная реальность подвержена физическим и химическим влияниям более, нежели какое-либо иное произведение, созданное в процессе творчества, — увы, требует постоянного напоминания. Еще менее часто мы вспоминаем о том, что фотографический отпечаток — всего лишь листок бумаги, который, как всякий другой лист текста или рисунок, страдает в период глобальных исторических перемен. Последних в истории России XIX—XXI веков случалось достаточно, чтобы многие семьи, целые народы практически утратили свое фотографическое наследие. Именно поэтому изучение фотографии в России сопряжено с такими трудностями: целые периоды, школы, направления оказываются недостижимыми для исследования, о них остались лишь скупые воспоминания современников.

В России ХХ века история фотографии была тесно сопряжена с политической историей страны, и, будучи хроникой исторических перемен, будучи беспристрастным оком, фиксирующим изменения, порой грандиозные, чаще страшные, фотография оказалась в роли объекта, выведенного путем вербальных манипуляций из фокуса общественного внимания. Она была, и одновременно ее не было: заполняя страницы журналов, сопровождая передовицы газет, фотография оставалась в тени лозунгов и текстов; показанная в отрыве от них, она имеет свой собственный контекст, который порою вступает в противоречие со словом, которое она призвана иллюстрировать.

Этот параграф я писала, обозначая место отечественной фотографии в обществе полувековой давности. Увы, на современном витке истории фотография опять оказалась в подобной роли. Точнее, ей пытаются указать «место!». И остается только работать на то, чтобы фотография сумела преодолеть тот прессинг массированных манипуляций с ее смыслами, свидетелями которого мы становимся.

В то время, когда я пишу это письмо к вам, мои коллеги и я с ними готовим фестиваль фотографии, посвященный теме «То, что важно и дорого мне» (фестиваль PhotoVisa 2014 в Краснодаре, с 16 октября по 16 ноября. — Прим. ред.). Я думаю, это — важно. Суметь отступить в сторону и продолжать работать над сохранением ценностей человеческого общества. От нас зависит, что ценности, накопленные культурой, сохранятся, как сохранятся вера людей во взаимную поддержку и дружбу, возможность преодолевать расстояния непонимания силой искусства. И силой простых образов, фотографий наших близких, семьи, счастливых мгновений, которые мы можем предъявить друг другу как пропуск в мир добра. По большому счету, оказывается, что в сделанных в разных уголках мира фотографиях сюжетов, которые важны и дороги фотографам, есть много-фотография общих устремлений человечества. Когда в мире разворачиваются сложные политические события, люди чувствуют себя незащищенными, теряются связи внутри общества, очень важно понять, кто ты, каковы твои ценности. Фестиваль в этом году предлагает своего рода психологический сценарий сохранения себя: разделить самое важное, что есть у тебя, с теми, кто тебя окружает. Разделяя свой мир с окружающими, можно не потерять себя.