Лиза ФАКТОР

Лиза ФАКТОР — фотограф, директор Фонда «Объективная реальность»

Должна признаться, что у меня самая настоящая книжная болезнь — не просто вялая хроническая, а с рецидивами, т.е. приступами массовой закупки книг. Болезнь наследственная, досталась мне от отца. Он возил книги чемоданами из провинциальных городов, где они залеживались на прилавках, сдавал макулатуру на абонементы, в конце концов, составил каталог в большой разлинованной тетрадке, чтобы хоть что-то можно было в доме найти по его хитрой системе расстановки книг. Большая библиотека хранится в квартире родителей, а я обрастаю своей — в моем шкафу преимущественно фотографические книжки, но еще я ужасно люблю карты и атласы. Я счастливый обладатель целого ящика карт, огромной настенной карты, глобуса и штук пяти атласов, в том числе удивительно прекрасного репринтного издания барочного атласа Йоана Блау 1665 г. (Atlas Maior, Joan Blaeu, Taschen, 2005).

Но здесь, конечно, уместно рассказать о фотографических книгах, которые по тем или иным причинам мне дороги. Фотографические книги или просто книги с фотографиями разделяются у меня в голове на несколько категорий — достойные монографии, интересные тематические сборники (так называемые theme-driven-книги, например, «Family» — фотографы фотографируют свои семьи — или «Kurdistan. In the Shadow of History» под редакцией Сьюзан Мейселас), каталоги выставок, книги, которые просто нужно иметь из практически-справочных соображений, книги, которые я купила ради вступительной статьи или текста, текстовые книги — собственно статьи, эссе, автобиографии фотографов (рекомендую «Unreasonable Behaviour» Дона МакКаллина и «Slightly Out Of Focus» Роберта Капы — совершенно потрясные истории, достойные соперники Джона Ле Карре).

Есть еще одна совершенно отдельно стоящая категория — книги-события, переворачивающие ваши представления о том, что вы знали о фотографии и ее возможностях передавать мысли и чувства, о жизни, о себе. Некоторые книги делают это агрессивно, перепахивая вас физически, а некоторые незаметно входят в вашу жизнь и навсегда поселяются на задворках вашего сознания…

_____________________________________________

Eugene Richards, Dorothea Lynch
«Exploding into Life»
Aperture/Many Voices Press, 1986, ISBN 0-89381-177-7

Книга «Врываясь в жизнь» впервые попалась мне в библиотеке американской фотографической школы, в которой я работала в 1997 г. Знаменитый впоследствии документальный фотограф Юджин Ричардс, автор мощных социальных исследований о наркотиках, врачах скорой помощи, улицах Нью-Йорка — сделал эту книгу вместе со своей женой Доротеей Линч, с которой был знаком с подросткового возраста и прожил больше 15 лет. Линч была писателем-публицистом, в 32 года у нее обнаружили рак груди — в начале 1980-х гг. болезнь малоописанную и малопонятную обычному человеку. Увидев массу испуганных женщин, которые даже не представляли себе, что их ждет и как, банально, они будут выглядеть после операции и химиотерапии, Линч попросила Ричардса ее фотографировать — в больнице, дома, во время «химии» и т.д. Вместе они решили сделать книгу, включив туда фотографии и тексты других персонажей, больных раком. Все это может звучать мрачно, но о ценности книги говорит ее название — как это ни парадоксально, но «Врываясь в жизнь» — действительно одна из самых жизнеутверждающих книг, которые мне когда-либо попадались. Она, в общем-то, о том, как тяжелая болезнь может изменить отношение к жизни, о том, как относиться к такому удару, превращая боль в счастье. Линч умерла, перенеся две операции и несколько курсов химиотерапии в течение трех или четырех лет. Юджин Ричардс доделал книгу и выпустил ее после смерти жены. Я была на его лекции однажды, где он показывал, в том числе, и эти фотографии. Трудно измерить смелость этого фотографа и человека. История потрясла меня настолько, что мне страшно было иметь эту книгу дома. Много лет спустя я заказала ее на amazon marketplace, поскольку она давно исчезла из продажи — интересно то, что я купила библиотечный экземпляр.


«Атлас облаков»
Гидрометеоиздат, 1978

Волшебная книга, подаренная близким человеком в очень специальный для меня момент времени. Бывают такие случаи, когда купишь на развале что-нибудь удивительно прекрасное для себя, а потом, когда видишь реакцию, не можешь не подарить! Наверное, это должно было стать рядовым научным изданием — скучным перечнем всех видов облаков, каких-то их загадочных гидропараметров. Думаю, авторы этой книги даже не подозревали, что создали удивительный арт-объект. Все дело в фотографиях — они сняты  там как бы небрежно, что нетипично для научных книг, и, помещенные в контекст цифр и непонятных терминов, они приобретают качество, применяемое американскими арт-критиками в характеристиках пейзажа — «vernacular». В буквальном переводе это слово ничего не скажет («народный», «просторечный»). Имеется в виду удивительный результат в изображении, когда простая картинка, используя простой и доходчивый язык, передает сложное содержание, много смыслов. Так вот, просмотр атласа облаков как-то возвышает, голова начинает кружиться, чувствуешь себя причастным к чему-то неземному в самом переносном смысле этого слова.


Garry Winogrand
«1964»
Arena Editions, 2002, ISBN 1-892041-62-6; редактор Trudy Wilner Stack

«Я смотрю на фотографии, снятые до сегодняшнего дня, и мне кажется, что кто мы такие, как мы чувствуем и что из нас выйдет — просто не имеет значения. Наши стремления и успехи представляются незначительными, второстепенными. Я читаю газеты, колонки, какие-то книги, я смотрю разные журналы (нашу прессу). Все они имеют дело с иллюзиями и фантазиями. Я могу только заключить, что мы потеряли самих себя и что "бомба" может закончить это дело раз и навсегда, но все это неважно, потому что мы не любили жизнь. Я не могу принять своих умозаключений, поэтому я должен продолжить свое фотографическое исследование дальше и глубже. Таков мой проект». Виногранд написал эти слова в заявке на стипендию Фонда Соломона Гугенхайма, которая в результате дала ему возможность проделать огромную работу и проехать Америку из конца в конец в течение четырех месяцев в 1964 г. Безусловно, Виногранд держал в уме «Американцев» Роберта Франка, снятых в 1955 г., но его Америка — совсем другая страна. Это, собственно, не рассказ о стране, в том социально-гражданском смысле, который превалирует у Франка. Это удивительно нежная и «теплая» история о людях, живущих в этой стране и в том состоянии, которое витало в воздухе после убийства Кеннеди. Состояние неуверенности, зыбкости и в то же время понятного американского счастья, дороги, комфортности расстояний и необъятности ландшафта. Пожалуй, это единственная классическая сегодня road trip-работа, настолько приближенная к людям. За ней последуют монументальные исследования социального пейзажа Америки Стивена Шора, Ричарда Мизрака, Митча Эпштайна, снятые уже совершенно на другом отстраненном языке с этой самой дороги. Книга «1964», в которую вошли фотографии из архива Гарри Виногранда, хранящиеся в Центре творческой фотографии Аризонского университета, представляет для меня двойную ценность — как цельная работа/body of work фотографа, захватывающая дух и с содержательной, глубинной, и с визуальных точек зрения, и как труд редактора, открывшего нам совсем другого Виногранда. Такой выбор вряд ли мог быть сделан самим автором да и вообще вряд ли был возможен в 1960-70-е гг. Выбор сделан в начале 2000-х гг. — с учетом всего, что было сделано в фотографии повседневной жизни в 70-е гг. и после смерти Виногранда в 1984-м, с пониманием революционности Винограндовского цвета и его значения для фотографов последующих поколений, в особенности, американских. Сам фотограф был настолько поглощен выбором из огромного количества своих черно-белых пленок, использованных в других книгах и выставках (в том числе в краеугольной выставке совместно с Дайан Арбус и Ли Фридлендером «New Documents» куратора Джона Шарковски в Музее современного искусства, 1967), что так и не разобрал целый пласт изображений, снятых на цветной слайд.


Richard Misrach
«Bravo 20. The bombing of the American West»
John Hopkins University Press, 1990, ISBN 0-8018-4065-1

Мизрак — один из ключевых фотографов, сформировавших направление социального пейзажа в фотографии. Его монументальная монография «Chronologies» вышла недавно, но, мне кажется, она не объясняет столько о фотографе и его работах, сколько его отдельно взятый труд, и собственно, наиболее известный — пейзажи среднеамериканского запада, штат Невада. Это земли, задействованные под ядерные полигоны, мертвые пустыни. Пейзажи, напрочь лишенные человека в кадре, тем не менее с леденящей достоверностью передают его присутствие и драматическую роль, которую он сыграл в формировании этого ландшафта. Фотографирование пейзажей, вопреки распространенному мнению, может быть намного более пугающим занятием, чем фотографирование военных действий. Несмотря на то, что книга отвратительно напечатана и все богатство мизраковского языка и цвета вы сможете понять только по более свежим изданиям, сила воли автора, которую он употребил на появление этих изображений, передается вам как электрический ток. К тому же Мизрак был там не просто наблюдающим художником, он вместе со своим приятелем-экологом много думал, как транслировать свои знания об этом месте. Результатом стало предложение разбить на месте бывших полигонов национальный парк Bravo 20 (таково было название многолетней секретной операции по ядерным испытаниям), оставив все рудименты — ржавую технику, снаряды, скелеты мертвого скота, павшего от радиации, — на месте в качестве экспонатов.


Alec Soth
«Niagara»
Steidl, 2006, ISBN 3-86521-233-6

Моя любимая из уже теперь четырех книг Алека Сота, фотографа, живущего в тихой американской провинции и широко известного на мировом арт-рынке. При огромном фотографическом наследии Америки трудно было вообразить, чтобы кто-то мог придумать такой простой и трогательный прием для выражения своих чувств к целой стране. Собственно, жизнь маленького городка, знаменитого близостью к ниагарскому водопаду, — в портретах, ландшафтах, бытовых натюрмортах и письмах местных жителей — это и есть способ Сота сфотографировать портрет всей Америки образца начала XIX в. Книга, как и сами фотографии Сота, не располагает к пространным рассуждениям. Завораживает своей простотой. Этим и ценна.