Антреприза без антрактов

Почему хочется назвать московский международный фестиваль «Мода и стиль в фотографии-2005» антрепризой? Да потому, что грандиозный спектакль длиною в два месяца, премьера которого с аншлагом прошла в Москве 14 марта, а идти он будет на разных сценических площадках аж до середины мая, напоминает и семичасовую «Аристею» Питера Штайна, и написанные в продолжение Чехова «нео-Чайки», и театр абсурда, и эротическое представление, и модерновые пьесы «по мотивам». Этакое, как вынесено в название одного из проектов, «Classique — Деклассик».

Если принять эти правила игры, то не удивят такие названия выставок, как «театрализованный проект «Вишневый сад», «Пестрые рассказы», «Синяя борода». Более того, здесь, как и принято в антрепризе, на одной сцене собираются «актеры» из разных стран и трупп, звезды и дебютанты.

Антрепренеры — владельцы антрепризы — тоже весьма известные. Главный, естественно, московский Дом фотографии и призванные им к участию Европейский Дом фотографии (Париж), международные фотографические фестивали и кинофорумы, фонды современного искусства, архивы, музеи из разных стран (среди них такие как международный музей фотографии и кино Georges Eastman House, США, Национальный музей искусств королевы Софии, Мадрид). Ну, и спонсоры, которых теперь величают партнерами, разумеется, имеются, как в приличной антрепризе: весь список оглашен отдельно.

Меню удовольствий
Это словосочетание, повторяющее название одного из глянцевых журналов, представивших проекты на фестиваль, по-моему, определяет то, что было предложено зрителю. Из 80 антрепризных представлений в программе-меню можно было выбрать себе и «горячее», и экзотическое блюдо, и закуску, и десерт, и старое «бордо» с потрясающим послевкусием, и молодое «бужоле». Одним словом, «смотрите здесь, смотрите там, нравится ли это вам?»…

Безусловно фирменными — от «шеф-повара» — и отменными блюдами этого меню удовольствий оказались мастер-классы, проводимые в течение трех мартовских дней мэтрами мировой фотографии и представителями крупнейших фотоинститутов Европы (в конференц-зал Института Сервантеса набивалось народу — не продохнуть!), и выставочные проекты звезд мировой светописи, работающих в области моды и стиля.

В этом году таких звездных проектов оказалось несколько: «Мир Хорста П. Хорста» — ретроспективная выставка, организованная Московским домом фотографии совместно с Volker Diehl Gallery, «Голливудские знаменитости. Фотографии Эдварда Штайхена для журнала Vanity Fair», «Марк Рибу. Ретроспектива», «Круг Родченко. Стильные люди». К российским фирменным блюдам с исторической подливкой отнесем и роскошную экспозицию «Красиво жить не запретишь. Китч в открытках и фотографиях» из коллекции редко появляющегося на сцене, но всегда вызывающего аплодисменты Михаила Голосовского.

Конечно, вкусы у всех разные, я напишу о том, что доставило удовольствие мне. И на первое место поставлю Марка Рибу, 82-летнего патриарха французской фотографии, имя которого всегда произносят рядом с Картье-Брессоном. Причем делают это не только потому, что они — люди одного поколения, принадлежащие к одному направлению, что оба — из агентства Magnum (Рибу — его вице-президент), что оба — на самом верху иерархической фотографической лестницы, сделавшие немало для фотоискусства. Главным образом этих фотографов сравнивают по уровню мастерства. Так вот, представьте себе, что почтенный седовласый француз прибыл в Москву собственной персоной, пришел на пресс-конференцию, дал мастер-класс.

Его экспозиция, представленная в Московском доме фотографии в ряду с самыми звонкими проектами, оказалась пронзительно человечной, вобравшей в себя те чувства, что древние философы считали составляющими души: страсти, страх, печаль и радость.

Жаль тех, кто не сможет увидеть всю ретроспективу целиком — для публикации предоставлены лишь две его работы. Одна — из жанровых кадров, снятых на улицах Москвы в 1960 году, причем, увы, не самая выразительная в этой серии. Вторая — за что отдельное спасибо — знаменитый, напечатанный миллионными тиражами, но от этого не теряющий блеска, «Париж. 1953». …Парит над городом, стоя на пересекающей кадр по диагонали лестнице, маляр в рабочем комбинезоне и шляпе, с кисточкой и папироской, с лукавым выражением лица — то ли красит, то ли танцует…

Сам Марк Рибу тоже то ли путешествует с удовольствием, то ли фотографирует с удовольствием, путешествуя. По крайней мере, именно так читаются его полные жизни и динамики снимки, сделанные в Пакистане, Марокко, Иране, Саудовской Аравии, Чехии, Индии, Африке, наполненные не этнографическим, а подлинным интересом к человеку.

В аннотации к выставке Марка Рибу Аник Кужен пишет: «Вам следовало бы послушать его, когда он возвращается из путешествия, возбужденный и взволнованный, анализирующий недавние воспоминания и пытающийся найти исторические параллели, стремящийся понять. Не судить, а понять. Он видел мир и показывает его нам. Он всегда идет своим собственным путем, туда, куда влекут его глаза, его сердце».

Не знаю, как вам, мне такие фотопрогулки ближе, чем, скажем, то, что в ходе фестиваля показал в «Фотоцентре» на своей концептуальной выставке «Путешествия» известный российский фотограф Игорь Мухин. Может быть, кому-то и интересны снятые 25 раз в одном ракурсе высовывающиеся из-под одеяла мужские ноги то в штиблетах, то без оных, и слегка меняющийся антураж комнаты вокруг, мне они представляются «путешествиями в никуда».

Однако вернемся к звездам. Один из выдающихся мастеров художественной фотографии Хорст П. Хорст начал с изучения плотницкого и мебельного дела в гамбургской школе прикладного искусства, затем учился архитектуре вместе с Ле Корбюзье в Париже, где и познакомился с главным фотографом французского журнала Vogue, посоветовавшим одаренному парню заняться фотографией.

Через пять лет, в 1935 году, Хорст становится уже главным художником журнала Vogue и получает возможность снимать на ежегодных парижских показах мод. В 40-е годы переезжает в Нью-Йорк, где пользуется славой не только фотографа моды. В 1945 году его приглашают в Белый Дом для съемок президента Гарри Трумэна, а в 1948 — президента Эйзенхауэра с супругой.

Этому Ле Корбюзье от фотографии позировали Кетрин Хепберн, Коко Шанель, с которой он был дружен, герцог и герцогиня Виндзорские, Анри Картье-Брессон, Сальвадор Дали, Лукино Висконти, Ив Сен-Лоран, Грета Гарбо, Жаклин Кеннеди.

На выставке «Мир Хорста П. Хорста» в Московском доме фотографии зрители увидели мир не только высокой моды, но и высокой фотографии. Это особенно ясно видно, когда сравнишь эту экспозицию с показанной в галерее на Солянке коллекцией из собрания Александра Васильева «Французская мода 1920–30-х гг.», где есть мода, но нет фотографии — авторы снимков по большей части неизвестны, и их задача — лишь фиксация, а не художественное осмысление.

Мода и стиль сошлись в абсолютно оригинальном проекте, сочиненном специально для фестиваля Александром Лаврентьевым — внуком Александра Родченко, доктором искусствоведения — «Круг Родченко. Стильные люди», показанном в Московском музее современного искусства на Петровке. В экспозицию вошли работы самого Родченко и людей его круга — Георгия Петрусова, Варвары Степановой, Дмитрия Дебабова, Елиазара Лангмана.

На открытии выставки Александр Лаврентьев говорил о том, что стало открытием для него самого: как люди на фотографиях, а это, в основном, деятели русского авангарда, те, кто и создавал новый стиль, держатся, какая внутренняя экспрессия и культура чувствуются в их поведении перед камерой. Основательность и рациональность в одежде сочетаются со свободой позы и жеста. Люди кино одеты с налетом военизированного техницизма, фоторепортеры — скромнее, они не должны выделяться, писатели выглядят более домашними, исключая франта Владимира Маяковского.

Большинство снимков зрители вообще увидели впервые. Мне, к примеру, было очень любопытно разглядывать кадры из серии работ Александра Родченко «Поездка в Ленинград на автомобиле «Рено» Маяковского, 1929 г.» — не позирующую, а скучающую Лилю Брик, ожидающую на подножке автомобиля, пока шофер подкачает спустившее колесо. Родченко и Степанову на кинопробах фильма Эйзенштейна «Старое и новое», где они изображали прилетевших в Россию иностранцев — «только что с самолета…». Артистичную Варвару Степанову, когда она подыгрывала мужу для постановочных съемок «Комсомолка смеется», «Курьерша у телефона».

Согласимся с куратором выставки: у каждого персонажа из круга Родченко — свой неповторимый стиль одежды как продолжение его внутреннего стиля личности. Фотография безупречно передает и то, и другое.

Такую же точность, а иногда в буквальном смысле запах прикипевшего времени, несет на себе и другая вкусная выставка из нашего меню удовольствий — «Красиво жить не запретишь. Китч в открытке и фотографии» из собрания Московского дома фотографии и коллекции Михаила Голосовского, произнесшего на вернисаже афористичное «Китч вечен!».

Восхищавшие наших бабушек раскрашенные открытки с поздравлениями, видами разных городов, головками и блестками, тиснением и рюшечками, приветами из Пскова и Витебска — тоже свидетельство вкусов своего времени, когда все это не являлось китчем. Чего стоят, к примеру, сто рублей с портретом А. Чехова, выпущенные как приятный сувенир в 1910 году, или две фотооткрытки 1911 года с приклеенными натуральными (!) волосами, от которых, говорят, и сейчас (под стеклом не унюхаешь) исходит дух органики…

Ну, а в том, что китч вечен, зрители могли убедиться, перейдя в соседний зал, где красовались «написанные» антично-открыточно-костюмно-постановочным стилем «Пестрые рассказы» питерского дуэта фотохудожников — приверженцев неоакадемического стиля Олега Маслова и Виктора Кузнецова. Герои этих фоторассказов — любители эллинизма и богемы — в полуобнаженном виде и фривольных позах (ох, боюсь, подумаете, что мне самой лет 90) позируют, создавая живописные группы, на фоне Нового Петергофа. Радует то, что у самих неочеховых со вкусом все в порядке, вот только отбор кадров для демонстрации можно было бы вести пожестче.

От Голливуда до Болливуда
Тематическим фокусом для нынешнего фестиваля «Мода и стиль в фотографии», по утверждению директора Дома фотографии Ольги Свибловой, стало «кино как жизнь и жизнь как кино». И понимать это можно двояко — как обозначение «красной нити» всей «антрепризы» и как приглашение на сцену иллюзионистов-фокусников, создателей мифов. Присутствовало и то, и другое.

В галерее на Солянке состоялась мировая премьера нового проекта облеченной многими регалиями фотографа моды из Франции Сары Мун, которая сама ее и открывала. Называется то, что увидели зрители (за творчеством Мун следят с большим интересом), «Красной нитью. По мотивам сказки Шарля Перро «Синяя борода», и представляет из себя фотосерию со складно-литературными подписями, рассказывающими историю двух героев, и видеофильм про них же с закадровым комментарием режиссера-фотографа и титрами на русском языке.

Сама Сара Мун такой двойной фокус сопровождения фотовыставки фильмом объясняет желанием «опять смешать Серебро и Цифру, чтобы рассказать историю, происходящую в наши дни».

«Здесь Синяя Борода — это малоизвестный баритон и импресарио, а Апрель — молодая девушка, которой только что исполнилось 18 лет. Она поет, она ждет, что ее жизнь изменится. Она позволяет себя соблазнить. Она выходит за него замуж, и как в сказке Перро, слишком поздно понимает, что ее обманули и даже хуже… Этот сюжет всем хорошо известен. А я могу только добавить, что этим фильмом и этими фотографиями я пыталась, в частности, выразить мое неприятие и отвращение к любой форме авторитаризма и злоупотребления властью».

А я могу только добавить, что мне видео было интереснее, звуки французского аккордеона и голос грустной юной певички трогали глубже, и Цифра для меня победила Серебро.

Кино и его идолам — звездам — было посвящено множество выставок, среди которых первая — «Голливудские знаменитости. Фотографии Эдварда Штайхена (раньше эту фамилию произносили как Стейхен) для журнала Vanity Fair. В одном из представлений эта серия была названа «Портреты с Ярмарки Тщеславия».

Так-то оно так, да только еще и портреты, возведенные в ранг иконы волею своего творца-фотографа, спевшего голливудскому образу жизни, славе и успеху гимн, который и сейчас не устарел, поскольку Штайхен использовал приемы, почерпнутые из новейших художественных течений своего времени — обтекаемые линии ар-деко или кубистические конструкции. Его Поль Робсон, Фред Астер, Чарли Чаплин или первый секс-символ Америки актриса Фей Рей — «несчастная дама подле самой знаменитой в мире обезьяны», снявшаяся в фильме «Кинг-Конг» 1933 года, — и сегодня выглядят современно.

Киношные проекты были широко представлены в галерее искусств Зураба Церетели на Пречистенке — там царил любимец публики Джеймс Бонд — Пирс Броснан (репортер Грэг Уильямс провел больше года в работе над фотохроникой бондианы), папарацци Анджело Фронтони — певец итальянского синематографа, работавший на съемках фильмов Витторио де Сика, Федерико Феллини и Микеланджело Антониони, фотографиня Малла Хукканен с проектом, посвященным творчеству кинорежиссера Аки Каурисмяки.

Как им, снимающим, в общем, одно и то же, удается быть узнаваемыми? Что об этом они говорят сами? Мастер светотени, прозванный потому «принцем света» Рэймон Вуанкель (его выставка запомнилась портретом мужчины всех времен и народов Жана Габена) любит рассказывать, что его умение видеть кадр сформировалось во время прогулок по Лувру, и что больше всего на него повлияли Вермеер, Караваджо и, особенно, античные скульптуры.

А многостаночник Вилли Риццо, чья ретроспектива не оставила сомнений в его владении разными фотожанрами (чего стоит один только сюрреалистический портрет «Сальвадор Дали. Лупы. Париж, 1950», который можно принять за символическое изображение фотографа вообще), высказался так: «Это как быть водителем — можно водить локомотив, самолет, лимузин. И внутри профессии фотографа существует множество ремесел: лаборатория, ателье, репортаж, площадка для киносъемок, пресса, мода». Сам-то Вилли Риццо изучил все эти ремесла.

Особняком в этом фотокинононстопе на фестивале стоит оригинальный проект Джонатана Торговника «Болливудские мечты». Не ищите слово Болливуд в географических справочниках. Оно означает индийский кинематограф, обеспечивающий работой полмиллиона и собирающий на своей родине ежедневно миллионы зрителей. Торговник уделил внимание каждой составляющей этого феномена — от производителей киноиндустрии до показа кино на экране под открытым небом трем зрителям на пляжной автостоянке, и сделал это очень талантливо.

Симулякр или жизнь?
В первый же фестивальный день на сцену вышли фотоиллюзионисты — уважаемым зрителям в Новом Манеже представили выставку «Симулякры и псевдоподобия», подготовленную куратором фотографической коллекции Национального фонда современного искусства (FNAC) Аньес де Гувьон Сен-Сир и включающую целый ряд проектов современных западных фотографов, занятых созданием мнимых образов-подобий, и использующих для этого самые разные приемы игры с изображением и зрителем: маски, знаки, инсценировки, переодевания моделей, технические манипуляции, компъютерные фокусы.

В отличие от мадам Сен-Сир, которая считает, что «в наши дни симулякры и псевдоподобия стали постоянной частью словаря современных художников в связи с эволюцией фотографии как медиума», я полагаю, что термин «симулякр» мало понятен кому бы то ни было, кроме искусствоведов. Прошу прощения за невольный, вернее, вольный, опрос, который я на выставке учиняла всем знакомым фотографам по этому поводу — в лучшем случае я слышала в ответ: знал, но забыл. Мой школьный учитель математики в таких случаях говорил: забыл, что не знал…

Дома я полезла в компьютер и выяснилось, что термин этот использовался еще Платоном, и трактовать его следует как копию копии, пустую форму, видимость, иллюзию. Теоретик постмодернизма Жан Бодрийяр определяет симулякр как псевдовещь, замещающую «агонизирующую реальность» постреальностью посредством симуляции, выдающей отсутствие за присутствие, стирающей различия между реальным и изображаемым. Поэт и сценарист Юрий Арабов, говоря о постмодернизме, называет его системой, «в которой отсутствуют предпочтения, где червь равен Богу, а король капусте, где человек «страдающий» позорно капитулировал перед «человеком играющим». Добавлю от себя: не без помощи этих самых пресловутых симулякров.

Так что же теперь — не смотреть на эту мнимую псевдореальность? Наоборот, смотреть во все глаза, получать информацию, пытаться расшифровать и раскрыть коды доступа к месиджам фотографов, если они, конечно, их заложили.

Фестиваль традиционно дает возможность увидеть множество концептуальных проектов — правдоподобных и псевдоподобных инсталляций, перформансов, порою неожиданных заказных fashion-съемок для популярных глянцевых журналов.

Чтобы совсем не утомить читателя, назовем в этом ряду только одно громкое имя корифея постмодернизма — Джоэла-Питера Уиткина (не путать с Петровым-Водкиным), фотографии которого на его персональной выставке шокируют своей эстетикой и контрастами. Не считаясь с моральными правилами и табу, он может показать в полный рост раздетого донага трансвестита или назвать свои скандальные кадры так: «Яйца моей амнезии», «Женщина, кормящая грудью угря»… Он не из тех, кто «сделает нам красиво», а напротив, всколыхнет затаенно-темное и заставит себя запомнить. И ведь тоже приехал в Москву и дал мастер-класс!

Как вы думаете, случайно ли символом нынешнего фестиваля, напечатанным на афишах и программах, стала фотография Хорста П. Хорста «Руки, руки…», где, если присмотреться, видишь, что из пяти женских ручек только две — настоящие, остальные — муляжи? Думаю, что в этом сочетании свой фокус-покус. Среди множества выставок кому-то ближе оказались жизненные, с героем «страдающим», кому-то — ирреальные, с человеком «играющим». Выбор «симулякр или жизнь» каждый делает сам.
Что сказать в завершение? Меня долго мучила мысль о том, что я никак не смогу описать все фестивальные выставки. И что же? Хотите верьте, хотите нет, но приснился мне… симулякр в виде той самой пучеглазой скрепки, что выскакивает в качестве помощника на моем компъютере, когда я что-то неправильно делаю. Вращая глазами и вздымая брови, он произнес: «Пиши псевдоподробно!». Что я и сделала.

Учредители фестиваля: Правительство Москвы, Комитет по культуре Москвы, Московский Дом фотографии.

Стратегические партнеры: Sony, Би Лайн, Motorola, MasterСard, Nescafe, PIOGLOBAL.

Генеральный партнер: CK Watches&Jewellery.

Официальный партнер: Bosco di Ciliegi.

При поддержке: Социально-культурного фонда Hennessy, «Пролаб», «Фотолаб» News Outdoor.

При участии: Министерства иностранных дел Франции (AFAA) — Французской ассоциации содействия искусствам, Мэрии Парижа, Посольства США в России, Посольства Франции в России, Посольства Нидерландов в России, Французского культурного центра в Москве

Галина ЕРГАЕВА