Гордон Паркс

Нью-Йорк, 29 мая 1997 года

Поймать Гордона Паркса по телефону кажется делом безнадежным. Наконец-то я заполучила его на линии. Характерным для него глубоким голосом он приглашает меня к себе на квартиру на завтра. Тут собрана вся его жизнь: семейные фотографии за разные годы, рисунки и картины на стенах. Книги, награды и призы. Он принимает меня так, как если бы мы давно знали друг друга. Выглядит безукоризненно. Показывает свои рисунки и композиции; приглушенно играет классическая музыка. Вся моя изначальная нервозность улетучилась вмиг.

Я начинаю его фотографировать. Время есть, никто не торопится. Атмосфера неторопливая и спокойная. Погруженный в мысли он сидит на диване. Комнату наполняют теплые лучи солнца. Мы беседуем о прошлом и настоящем, о его ретроспективной экспозиции, что открывается в сентябре, о скорой публикации большой монографии. Я спрашиваю о первом опыте общения с камерой. Должно быть, ему часто приходилось отвечать на этот вопрос, и взамен он предлагает мне две биографии. А ведь прав – что тут еще можно добавить? И все же начинает говорить. О своих книгах, фильмах, музыке и поэмах. О журнале Life и о Farm Security Administration (FSA), о своей работе над фильмом «Флафио» и о Хемингуэе. К концу встречи он приглашает меня навестить его еще раз – я буду всегда желанным гостем. И сразу замолкает. Глубоко тронутая этой встречей я возвращаюсь через весь город домой на автобусе.

Из интервью 29 мая 1997 года
Т.Р. Как вы начали заниматься фотографией?

Г.П. Когда я только начал работать, что было на железной дороге, то и не задумывался о покупке камеры. Каждый вечер ходил в кино, во время остановок на ночь в Чикаго или Сиэтле. Помню, был очарован изображением и красивой работой оператора в документальной ленте о бомбардировке японской авиацией американского военного корабля: вы могли отчетливо видеть бомбардировщики, заходящие над целью, и тонущий корабль. Сразу после фильма, выйдя из кинотеатра, принял для себя решение, что хочу стать фотографом. И по пути в Сиэтл купил камеру. Это был Voigtlander Brilliant стоимостью 7 долларов 50 центов (…)

После Сен-Луиса я отправился в южную, черную часть Чикаго – район нищеты и расизма. На это была направлена моя камера. В Вашингтоне я уже видел фотографии Farm Security Administration в исполнении самых известных документальных фотографов того времени: Уолкера Эванса, Карла Майденса, Рассела Ли, Джека Делано, Джона Вехона. Все они работали для Роя Страйкера, создавшего агентство FSA при администрации Рузвельта, чтобы засвидетельствовать положение лишившихся собственности черных фермеров * (так по тексту), вынужденных покидать свои места – огромные массы бездомных людей. Увиденные фотографии оказали на меня неизгладимое впечатление. Я тогда подумал, если они могут так хорошо выполнить свою работу на тему нищеты, то и мне бы удалось сделать что-нибудь о расизме. И я начал снимать в южных кварталах. Джек Делано, увидев мои фотографии, сказал, мне следует подать заявку на получение правительственного гранта. Прежде на фотографию ничего не выделялось. Так я и сделал. Мои фотографии были рассмотрены, я был принят. Во время обучения стал работать со Страйкером. Это можно рассматривать началом, и это же было моим первым знакомством с документальной фотографией. Страйкер многому меня научил, я направлялся в самые разные регионы страны. После Страйкера работал военным корреспондентом.

Т.Р. Возвращаясь к тем дням, когда все началось, думали вы о том, что фотография может стать вашей профессией?

Г.П. Нет, я не думал об этом. Я многим занимался: играл на пианино, работал официантом, увлекался профессиональным баскетболом. Однако с тех пор, как начал фотографировать, понял: это то, чего мне хотелось. Жизнь просто задала мне направление. Я еще и сочинительствовал, но именно фотография была всегда на первых позициях и поддерживала мое увлечение литературой. Я также написал концерт для фортепиано, книгу, сценарий для постановки фильма в Голливуде – но в этом ряду фотография всегда являлась для меня наиболее важным средством самовыражения.

«Камере следовало выявлять зло, идущее от расизма и нищеты, дискриминацию и предрассудки, и делать это, показывая тех, кто более всего страдал от этого…» (A conversation with Gordon Parks by Martin H. Bush, 1983)