Текст
Владимир НЕСКОРОМНЫЙФотограф, писатель, арт-директор, куратор Клаудио Эдингер/Claudio Edinger поражает своей работоспособностью и неиссякаемым творческим потенциалом. Прийдя в фотографию в начале 70-х годов, спустя почти 40 лет он совершенно не утратил креативности, не отступил перед новаторскими подходами молодых поколений, не испугался цифровых технологий. В каждом своем новом проекте Эдингер обнаруживает не просто новый взгляд, но крепкий стиль, который с каждым витком карьеры этого автора раскрывает все новые его грани. Подобно матрешкам, они кажутся нескончаемыми.
p>Родился в Рио-де-Жанейро в 1952 году, вырос в Сан-Паулу, куда родители переехали, когда мальчику еще не было года. Поэтому он говорил: «Моя душа находится в Сан-Паулу, а сердце — в Рио». Изучал экономику в Университете Маккензи. Начал фотографировать в начале 70-х годов, и в 1975-м прошла первая персональная выставка, посвященная зданию Мартинелли в Сан-Паулу — первому небоскребу в Латинской Америке (1930). «В то время политической активности многие хотели высказаться. Способом выразить собственное мнение для меня стало фотографическое изображение. В молодости я много читал классиков — Толстого, Достоевского, Диккенса, Гарсиа Маркеса, Борхеса, Амаду, Машаду де Ассиса. Все эти книги произвели на меня яркое впечатление, и впоследствии эти образы я пытался найти в реальной жизни с помощью фотокамеры», — говорит сам автор.
Знакомство в начале творческого пути с религиозно-философским трактатом Льва Толстого «О жизни» обусловило особое отношение Клаудио Эдингера к окружающей действительности. Он стал руководствоваться мыслью, что «жизнь невозможна без понимания того, кто ты есть», и фотокамера помогла ему глубинно исследовать выбранный объект.
Самым значимым фотографом для Клаудио является Эдвард Стайхен, но также его восхищают: Жак-Анри Лартиг, Альфред Штиглиц, Мартин Мункачи, Андре Кертеш, Анри Картье-Брессон, Сергей Прокудин-Горский, Уильям Кляйн, Гарри Виногранд, Салли Манн, Лоретта Люкс и Абелардо Морель. «Список можно продолжать... На меня повлияли многие фотографы, но особенно люблю художников-импрессионистов».
К настоящему времени фотографические успехи Клаудио Эдингера достигли вершин, о которых можно только мечтать.Четырнадцать фотокниг; несколько десятков коллекций, где хранятся его работы; несколько десятков изданий по всему миру, где он публиковался, — Stern, The New York Times, London Sunday Times, Vanity Fair, El Pais, Frankfurter Allgemeine, Time, Paris Match, Newsweek, проч.; несколько десятков наград — Leica Medal of Excellence, Ernst Haas Award, Higashikawa Award, проч.; несколько десятков выставок, которые прошли и в таких знаковых институциях, как Международный центр фотографии (ICP) в Нью-Йорке и парижский Центр Помпиду. И что сейчас? «Я делаю то, что люблю. Преодолев тяжелые годы, я выстоял. Работаю над книгами и долгосрочными проектами, которые приносят мне большое удовлетворение. Никто не говорит, что мне делать, и я никак не ограничен во времени. Я продаю отпечатки коллекционерам и музеям, и они платят. Чего еще я мог бы желать?»
Говоря о своем творчестве, он отмечает, что оно представляет собой нечто целое, и невозможно отделить одну серию от другой, поскольку каждая последующая проистекает из предыдущей. Например, «Chelsea Hotel» (1978) связана с «Venice Beach» (1984), которая, в свою очередь, с «Hassidic Jews» (1976). «Вообще я не люблю оглядываться, всегда смотрю вперед, и главная вершина еще не достигнута, я все еще в поиске».
«Как же начинающему фотографу добиться такого успеха?» — задал я вопрос Клаудио Эдингеру. «Фотографии нужно посвятить всю жизнь, она ревнива и не признает конкурентов. Нужно много учиться и уметь отбирать работы, прежде всего свои — редактировать их. Кроме того, начинающий фотограф должен снимать то, что подсказывает ему его интуиция, искать собственный голос, свой путь».
Почти 40 лет в фотографии — согласитесь, немалый срок, поэтому я попросил Эдингера сравнить эпохи и страны, отметить изменения, произошедшие за эти годы. «За последние 40 лет фотография отчетливо разделилась на утилитарную и художественную. Вообще фотография — довольно молодое искусство, мы находимся только в самом начале, и очень многое ожидает нас впереди. Большинство из нас родились неграмотными в фотографии. Вальтер Беньямин (1892—1940, немецкий философ, историк фотографии. — Прим. ред.) сказал, что в будущем неграмотными будут не те, кто не умеет читать, но те, кто не умеет понимать фотографию. И это будущее наступило уже сейчас. Все больше и больше детей с ранних лет приобщаются к фотографии. Этот процесс включает как производство изображений, так и их публикацию. Таким образом, дети делают снимки и сразу же выкладывают их в социальных сетях, типа Facebook, на других интернет-ресурсах. Когда эти молодые люди повзрослеют, разовьется их талант, и мы станем свидетелями удивительных вещей. Готов поспорить!»
Его называют мастером фотоистории, каждая серия — миниатюрное драматургическое произведение. Кроме того, он тонко работает с цветом, открывая новые грани этого направления. В его мире каждый цвет выполняет функцию не исключительно колористическую, а скорее эмоциональную: определенный цвет — определенное чувство.
«В фотографиях мне интересно отражать способ нашего фактического видения вещей. А видим мы только детали, таким образом, они находятся в фокусе, а все, что вокруг, — вне его. Этот избирательный фокус я получаю с помощью форматной камеры 4x5 дюймов. Во время работы я смотрю не в видоискатель, а непосредственно на мир, что делает контакт с ним ближе».
Пленка сканируется, и производится минимальная обработка, в основном удаляются пятна от пыли. Нет никаких манипуляций,за исключением минимального кадрирования время от времени, поскольку крупноформатная камера недостаточно маневренна.
Манера съемки Клаудио Эдингера позволила арт-критикам отнести его творчество к неоэкспрессионизму в фотографии. Сам автор дистанцируется от оценок. «Все люди воспринимают любые изображения по-разному, и в этом сила искусства. И здесь позволю себе сослаться на высказывание Анаис Нин/Anais Nin (1903—1977, американская и французская писательница. — Прим. ред.), которая отметила, что "мы видим вещи не такими, какие они есть, но такими, какими есть мы сами"».