Жизнь в чистом свете

Однажды, снимая возле железнодорожной насыпи, я почувствовала на себе пристальный взгляд. Приготовившись объяснять подходящему ко мне мужчине, что я не шпионка, а мирный фотохудожник, услышала нечто неожиданное: «А почему вы снимаете на камеру-обскуру, это же так примитивно?».

Отшутившись в ответ, что надоела цифровая камера: «Это так примитивно», со временем поняла, что в этой шутке была доля… шутки. Впрочем, и сама я полтора года назад отнеслась с недоверием к предложению Бориса Савельева поснимать на его камеру-обскуру, успев к этому времени подержать в руках «Лейку», Nikon и Сanon EOS-10D.

Уважение к этой технике пришло со временем, когда в заветной коробочке появились негативы, достойные печати. Правда, в другую коробочку негативы «недостойные» уже не вмещались…
В двух словах расскажу о том, как я понимаю философию камеры-обскуры. Известно, что объектив сконструирован по образцу человеческого глаза. Световой поток, проходящий через его линзы, все же меняется, приспосабливается под человека. Камера же обскура рисует без объектива, свет попадает на пленку неизмененным. Другими словами она передает чистый свет.

Камера-обскура, с которой я работаю, фабричного производства (компания The Robert Rigby). Ее размеры 15x13x12 см. Формат негатива 9x12 см. Фокусное расстояние у камеры-обскуры определяется условно — расстояние от отверстия до светочувствительного слоя — и составляет 24 мм. Диафрагма порядка f/120. Кстати, существует множество формул для расчета диаметра булавочной дырочки.

Ставя камеру на штатив перед снимаемым объектом, я не вижу кадра, могу лишь представить, что там будет. Разумеется, можно было бы поискать какой-то подходящий видоискатель, но я, как это ни странно, нахожу в его отсутствии некое удовольствие.

Мне кажется, что сейчас, когда происходит активное освоение новых цифровых технологий, фотография теряет свои важные качества — непредсказуемость, магию и таинственность. Согласитесь, вот вы отсняли на «флэшку» какой-то сюжет, тут же увидели его на ЖК-дисплее, что-то изменили или вообще стерли. Конечно, это удобно, но не слишком ли примитивно?

Дело в том, что, уповая на возможности современной техники, умея «кое-что» делать в программе Photoshop (к примеру, вклеить птицу или убрать ненужный столб), мы отказываем в сопричастности к нашей фотографии «Тому, чье авторство распространяется на весь мир». Может быть, поэтому в последнее время растет интерес к альтернативной фотографии, и съемка на камеру-обскуру, в частности, становится весьма популярным увлечением.

А теперь о практике фотографирования на камеру-обскуру. Заряжаю лингофовские кассеты, беру штатив и отправляюсь на съемку. Со временем я подавила природную стеснительность и стала запросто ходить по городу со штативом и камерой на плече. Хотя и считается, что камерой-обскурой лучше снимать архитектуру и неподвижные объекты, мне больше нравится снимать живое.

Если выдержка составляет от 20 секунд и более, то люди приобретают странные призрачные очертания и возникает чувство, что фиксируешь на пленку не одно мгновение, а реальный отрезок жизни, с его постоянными изменениями.

Снимать людей приходится достаточно близко. Ближняя граница резкости составляет два метра. Времени экспозиции хватает на то, чтобы рассказать о камере-обскуре, о себе и даже обсудить погоду (в зависимости от степени освещенности).

Я пробовала пользоваться пленками различной светочувствительности, но большой разницы между 100 и 400 ед. не обнаружила. Здесь появляется эффект Шварцшильда, при котором на длительных выдержках возникает нелинейное отношение между временем экспозиции и результатом.

Камерой-обскурой снимаю всего полтора года. За это время сделала серию «Москва. Необъективная реальность», «Египет». Снимала в Суздале, Владимире, Малоярославце, в поселке Пено Тверской области. Сейчас работаю над темой «Русская провинция».

Людмила ЗИНЧЕНКО