АВТОРИЗАЦИЯ | Регистрация |
  
ПОИСК
 
EN

RU

Художественная оценка

06


24.04.2006

В каких случаях за отпечаток люди готовы выкладывать суммы, сравнимые со стоимостью шикарного дома? Почему так происходит? Что именно превращает снимок в дорогостоящее произведение искусства?

Фотография
Технологическая разница между фотографией в семейном альбоме и дорогим отпечатком, выставленным в галерее, невелика. И даже по содержанию, композиции и прочим качествам первая не обязательно должна уступать второй. Тем не менее одна — просто лист фотобумаги, а вторая — произведение искусства. Первая работа, скорее всего, будет потеряна в грудах культурного мусора, а история второй в текстах и копиях переживет ее саму. Что наделяет фотографию идеальной и реальной ценностью большей, чем у равного по площади листа бумаги? Как сравнительно нетрудоемкая технология позволяет создавать невероятно дорогие вещи? Почему цена за отпечаток может выражаться шестизначными цифрами? (Одна из самых дорогих сделок на аукционах прошлого года — продажа «ковбоя» Ричарда Принса/Richard Prince на Christie’s за $1,248 млн. [ В феврале 2006 г. за фотографию пруда Эдварда Стейхена — «Пруд в лунном свете» («The Pond Moonlight»), 1904 г. — выручили $2,928 млн. Это произведение — одно из целостной подборки, выставленной на продажу на Sotheby’s Метрополитен-музеем. Американские музеи в отличие от музейных институций в России по закону могут выставлять на торги произведения из своих собраний — для сбора средств на пополнение своих коллекций. Каждая акция подобного рода тщательно готовится, проходит много согласований с Советом директоров музея, попечительскими советами и проч. Продают, как правило, произведения «второго плана», оставляя обязательно произведения тех же авторов, но более известные, в собрании музея. На продажу выставляют чаще дары, а не произведения, когда-то купленные музеем. Так произошло и с коллекцией фотографий, выставленных на продажу Метрополитен-музеем: многое в ней, в том числе, известнейший Стейхен, — из коллекции вдовы Стиглица, художницы Джорджии О`Киф, переданной музею после смерти фотографа. Ирина Чмырева]).

Фотография и культура
Нынешняя популярность фотографии объясняется и тем, что она стала равна классике, и тем, что она — одна из форм современного искусства. Ей повезло, она принадлежит одновременно и классике, и современности.

Когда заканчивается век, все, что было с ним связано, ценится гораздо больше, чем ценилось на всем его протяжении. Это особенность человеческой природы. Реальные, сегодняшние вещи значат для нас меньше, чем выдуманные нашими предками. При смене цивилизаций культурное наследие воспринимается варварами как бесполезные черепки или культурный мусор. Но в контексте культуры эти черепки порою значат больше самой жизни... Ценность «черепкам» придает их принадлежность к еще живому культурному слою. Ценность фотографии, многократно большая просто ценности запечатленного на бумаге изображения, заключается в том, что сейчас для нашей цивилизации фотография — неотъемлемая часть ее жизни и культуры.

Рубеж веков принес фотографии признание не меньшее, чем имела в свое время живопись — настало время фотографии. Фотографы, современники XX столетия, после своего ухода и ухода этого века стали классиками. Вместе с тем, наше время отмечено и изменением представлений о самих себе и самом времени. Человечество осознало значимость своей «современной» жизни, осознало, что классика предков объективно не более значима, чем то, что создается сейчас.

Нет смысла искать причины такой смены взглядов — это естественное развитие нашей культуры, и все объяснения будут бесполезны. Можно было бы, к примеру, утверждать, что в значимости современного нас убедила эффективность современной технологии. Но столь же справедливым будет и утверждение о том, что мы создали эту сверхэффективную технологию только потому, что ощутили ценность для нас нашей собственной жизни.

Фотография популярна. Но что значит популярность, как не универсальность и значимость для многих? Внимание зрителей, влияние окружающего мира необходимы для развития художника и совершенствования его мастерства. Но есть другая сторона общественного признания. То, что нужно многим, даже если по своей сути оно далеко от необходимых материальных вещей, неизбежно наделяется функцией товара. Фотография с момента своего возникновения была товаром, а в наше время стала товаром очень дорогим. Самые популярные, созданные как фотографии-картины, получили статус произведений искусства и равную им цену.

На аукционах последних лет стоимость отдельных фотографий и коллекций преодолела рубеж в миллион долларов. Причем дорого покупатели оценили классику фотографии XIX–XX вв., но особенно — произведения современного искусства, выполненные в технике фотографии.

Это результат признания фотографии. Но еще и того, что сейчас искусство «вообще» стало одной из эффективных бизнес-технологий. Первое во многом обусловлено мастерством и изобретательностью фотографов, а второе — особенностью современной капиталистической цивилизации, предпочитающей виртуальные инструменты обогащения реальным индустриальным.

Саму фотографию можно рассматривать как проявление искусства изобретательности и технического творчества. Первые несовершенные в сравнении с картинами художников-современников фотографии уже имели ценность произведений искусства как проявления этого творчества. Конечно, это была не живопись, но произведения с маленьким тиражом и потому более дорогие, чем печатные.

Новая технология очень быстро доросла до ремесла, что позволило фотографам в одиночку и напрямую зарабатывать на документальных фотографиях, которые имеют ценность только для тех, кто имеет отношение к запечатленному. Другие же воспользовались технологией для того, чтобы создавать произведения искусства, волнующие многих.

Как ремесло фотография стала модной довольно быстро. Но до конкуренции с полотнами традиционного изобразительного искусства, ближайшего к ней, она доросла только в наше время. Хрестоматийный факт истории фотографии — покупка (1862 г.) принцем Альбертом картины-фотографии Оскара Рейландера/Oscar Rejlander «Два пути жизни» (1857 г.) был лишь первой демонстрацией признания фотографии как искусства. Причем более важной была не непривычно высокая цена (ведь рынка фотографий еще не существовало), а сам факт покупки фотографии как вещи коллекционной да еще и столь важной особой.

Важно и то, что «Два пути жизни» была фотографией только по технологии, но не по концепции. Для ее создания Оскар Рейландер использовал технику монтажа из 30 негативов и классический назидательный сюжет.
С момента своего создания в 1857 г. эта фотография экспонировалась наравне с картинами традиционных художников, и с нее даже массово делали репродукции. В современном представлении у картины была эффективная актуальная для своего времени реклама, которая и определила ее судьбу. Пройдет еще несколько десятков лет после этой знаменитой сделки, прежде чем покупать фотографии наравне с картинами станут музеи, галереи и богатые коллекционеры.

В фотографии конца XIX в. довольно ясно проявилось стремление придать ей большее значение, чем просто отражение реальности. Фотографы подражают художникам, пытаясь техническими приемами и постановочными сюжетами имитировать живопись. Одним из косвенных следствий их усилий явилось то, что на фотографию стали смотреть не просто как на технологию копирования. А другим — что в фотографии стали замечать труд, эквивалентный труду художников.

В начале XX в. камеры взяли в руки художники. Более того, характерные черты, свойственные только снимкам, стали прописывать кистью, фотографию стали имитировать. К примеру, смазанные движущиеся объекты, которые могла подметить только низкочувствительная эмульсия, появились на полотнах импрессионистов.
Демократичная Америка быстрее признала фотографию, чем консервативная Европа, в которой фотография и была изобретена. Выставки художественной фотографии в Европе проводились уже в конце XIX в., но музейными экспонатами фотографии стали еще не скоро.

В 1901 г. Альфред Стиглиц/Alfred Stieglitz2 устроил фотовыставку в Нью-йоркском национальном клубе искусств. А в 1905 он вместе с Эдуардом Стейхеном/Edward Steichen открыл фотогалерею «291» (Нью-Йорк, Пятое Авеню, 291). Усилия Стиглица и фотографов его галереи по пропаганде фотографии привели к тому, что в конце 20-х гг. Метрополитен-музей приобрел несколько коллекций фотографий (в 1928 г. — коллекцию фотографов — собрание Стиглица, в 1930 г. — коллекцию Пола Аутербриджа/Paul Outerbridge). В это же время в Нью-Йорке открывается Музей современного искусства (MоMA). В нем, как один из видов современного искусства, представлена и фотография3.

Фотографии приобретались Метрополитен-музеем для отдела отпечатков, который впоследствии стал отделом отпечатков и фотографий. И лишь совсем недавно, в 1992 г., был из старой системы отделов выделен специальный отдел фотографии4. А специализированные выставки фотографов-современников Ричарда Аведона/Richard Avedon, Ирвинга Пена/Irving Penn, Уолкера Эванса/Walker Evans были устроены музеем уже после 2000 г.

Фотография как инструмент бизнеса
Столь медленному музейному продвижению фотографии можно противопоставить ее триумф как массовой формы визуального творчества во второй половине XX в. Коммерческий успех фотографов и людей, вовлеченных в этот процесс, был немалым. Но по-настоящему дорогой фотография стала фактически только сейчас.

И в этом нет ничего странного. После двух мировых воин, кризисов и противостояния систем мы переживаем первую длительную эпоху изобилия. Причем изобилия, не требующего вложений в развитие индустрии. Избыток свободных денег заставляет искать способы их выгодного вложения. Искусство, современное искусство и фотография в том числе оказались вполне эффективными инструментами для получения прибыли. Более того, как только их роль в качестве подобных инструментов стала очевидной, доходность вложений в них резко возросла.

Фотография как субъект торговых сделок традиционно проигрывала живописи. Для этого было достаточно объективных причин. Сейчас их значимость уменьшилась, а статус фотографии повысился. Рассмотрим эти причины подробнее.

Фотография технологична и объективна. Как инструмент она лучше всего подходит для копирования и реконструкции реальности. Творить с ее помощью не так просто, как с помощью более пластичных инструментов. Но именно эта особенность фотографии позволяет творить тем, к кому образы приходят не изнутри, а извне.

С другой стороны, наше время характеризуется повышенным вниманием к своей собственной реальности. Поэтому фотография сейчас более актуальна. Не стоит забывать и о возможности утилитарного использования точных изображений реальных вещей и использовании фотографии в рекламе. Образы, под которые стараются подогнать всех, создает и фотография. Хорошо это или плохо, но без них мы уже не представляем себе окружающее нас пространство и требуем от фотографии тиражирования этих образов.

Как технология фотография сравнительно молода. Многие картины, иконы, гравюры имеют возраст, в несколько раз превышающий возраст фотографий. У музеев и частных владельцев старых картин естественным образом есть подтверждение их стойкости к влиянию времени. Но хорошо сохранившихся старых фотографий просто нет. Время, старя картину, фактически повышает ее стоимость. Старение фотографии также увеличивает ее стоимость, но то, что это будет продолжаться достаточно долго, утверждать не возьмется никто.

Современные технологии печати, технологии хранения и восстановления могут существенно продлить век фотографий. Сейчас время не такой уж и серьезный враг фотографии. В конце концов, отпечаток для конкретного владельца может быть выполнен в нескольких экземплярах — для экспонирования и для бережного хранения.

Долговечность стала менее важной для рынка фотографий как инструмента бизнеса и по другой причине. Капитал сейчас чаще ассоциируется с отдельными личностями, чем с династиями. Эффективные технологии позволяют стремительно разбогатеть, но нет никаких гарантий, что завтра не возникнет другая эффективная технология и на место вчерашних миллиардеров не придут другие. Фотография позволяет играть на коллекционном рынке, как на рынке ценных бумаг. И точно так же, как на бирже, игра идет фактически на текущей капитализации. Объективные свойства фотографий, в т.ч. сохранность, меньше влияют на ее стоимость, чем сегодняшний субъективный интерес к ним.

Возможность тиражирования отпечатков, создания неразличимых произведений в любом количестве не позволяют ценить фотографии так же, как уникальные, выполненные в одном экземпляре картины. В конце концов, достаточно большой тираж доведет ценность экземпляра до стоимости материала. Конечно, есть исключения. Портрет королевы для каждого жителя страны, портрет кумира для армии фанатов будет всегда стоить дороже бумаги и краски, затраченных на их создание.

Ограниченный тираж, на самом деле, эффективный инструмент, который может существенно повысить стоимость фотографии. Для каждого произведения и способа его реализации существует определенный объем тиража, в пределах которого размеры сделок не будут зависеть от него. Следовательно, сумма вырученных за произведение денег будет просто пропорциональна тиражу. Но это только при том условии, что у покупателя есть доверие к автору, к его слову и честности. В этом случае цена за последние экземпляры объявленного ограниченного тиража будет даже выше, чем в начале его реализации.

Тираж — эффективный рекламный инструмент. Эту роль он может выполнять и по-другому. Если экземпляры тиража фотографии окажутся в известных музеях и выставочных залах, у известных коллекционеров, это существенно повысит статус оставшихся нераспространенных отпечатков или экземпляров, поступающих на рынок вторично.

Возможно, ясно не осознавая этого, ценность картины, написанной руками, мы отчасти определяем ее весом. Размер, краски, рама — все это косвенные свидетельства труда и материалов, вложенных в картину. В фотографии мало веса. Более-менее сложные, благородные техники гарантировано увеличивают его. Постепенный уход традиционной технологии серебряной фотографии автоматически переведет и ее в ранг сложных техник, более достойных музеефицирования и больших вложений.

Фотограф, фотография и бизнес
Художник творит не ради денег. Но за свое мастерство он неизбежно получает материальное вознаграждение. Простая формула работает на начальном этапе формирования рынка коллекционирования. Пока рынок не возник, единственным критерием ценности является интерес коллекционеров к конкретным работам, обусловленный талантом художника и вкусом покупателя. Затем этот интерес распространяется на авторов работ.

Более талантливые или удачливые авторы становятся и более популярными, и более оплачиваемыми. Это, в свою очередь, дает им возможность развиваться, повышает их потенциал. Потенциал художника является залогом эффективности вложения в его произведения сегодня. Поэтому нет парадокса в том, что ценность современных фотографий во многом зависит от того, что сделает художник в будущем, и тем поддержат ли его материально сегодня. Коллекционер, купивший картину сегодня, продаст ее завтра дороже, если популярность автора вырастет к этому завтра. Понимание такого положения вещей свойственно уже сложившемуся рынку. Рынку, нацеленному не на саму фотографию, а на зарабатывание денег с ее помощью.

Понимая роль материальных ценностей в собственной жизни и творчестве, художник, чувствуя конъюнктуру, может целенаправленно создавать дорогие «шедевры». Развивать технику, стиль, образы и символы, которые будут стопроцентно востребованными. Возникнет мода. Художник способен создать потребителя. Это и есть цель любого бизнеса. Хорошо это или плохо, но характер современного арт-рынка требует именно этого.

Должен ли к этому стремиться художник? У каждого своя единственная жизнь и свои приоритеты. Пусть на 9/10 искусство следует конъюнктуре, но 1/10 творчества в нем останется. Перегретый рынок плох для тех, кто делает на этом деньги, и для тех, кто потребляет продукт. Для тех, кто не озабочен бизнесом, а лишь вовлечен в него как создатель штучных товаров, в росте цен больше пользы, чем вреда. Ведь, следуя общей тенденции, цена растет и на его произведения.

Бизнес, который работает с фотографией как объектом коллекционирования, имеет свою структуру. В нем участвует фотограф, покупатель-коллекционер, посредники между фотографом и покупателем, эксперты и критики. Собственно сделка совершается в частном порядке, в галерее, на аукционе.
Посреднику с именем, галерее намного проще сделать имя художнику, чем если бы он это делал сам. Редкий начинающий мастер имеет достаточно средств, а главное — времени, которое он готов «оторвать» от своего творчества на развитие своего бизнеса.

Художник и бизнесмен — качества, редко сочетаемые в одном человеке. Но чтобы творчество было продуктивным, чтобы художник имел возможность творить, ему самому или кому-то еще нужно управлять материальной стороной деятельности. Хорошо, если за это берется грамотный посредник. Он получает процент с каждой проданной работы. Он знает, как поднять популярность художника. Он может и направлять творчество в сторону более популярных тем и быть, таким образом, причастным к самому творчеству.

Чтобы «его» фотограф стал популярным, посреднику нужно вложить силы и средства в самого фотографа, в проведение выставок, в рекламу, в критиков, в общественное мнение, а также... легенды и слухи. Фактически на начальном этапе необходимо пойти на риск, оплатить работу художника с тем, чтобы разными способами распространить его работы (выставки, подарки, благотворительные аукционы), дать возможность увидеть их потенциальным покупателям.

Понятно, что в результате художник будет обязан такому посреднику своим именем. И это нормальная ситуация для цивилизованного рынка. Ведь и посредник понимает, что картины — то, на чем его бизнес строится. Не будь их, ему было бы нечем торговать. Поэтому и он обязан художнику.

Пресса, критики, пишущие о фотографе, мероприятия с участием фотографа и его картин — все это работает на имя. Наконец, это имя становится достойным быть представленным в музеях и на выставках. И апофеоз популярности — появление в музеях целых коллекций, объединенных одним именем автора. Тогда-то стоимость фотографий и достигает шестизначных цифр. У таких фотографий и коллекций есть имя и есть история, подтвержденная критиками и экспертами. Имя и история и есть основные составляющие рыночной стоимости произведения.

Арт-рынок имеет много направлений. И фотография, как техника, представлена на нем в разных формах. Один и тот же снимок может участвовать в сделках и как фотография, и как произведение современного искусства, как объект коллекционирования, и как предмет для украшения интерьера. В разное или даже в одно и то же время он может быть представлен и там, и там. Причем от позиции зависит цена. Самыми дорогими работами оказались те, которые были выставлены на продажу как произведения искусства, и современного искусства в частности.

Картины современных авторов Ричарда Принса и Андреаса Гурски/Andreas Gursky имеют более высокие позиции, чем произведения классиков фотографии. Их сила в актуальности, в том, что завтра могут быть созданы еще более волнующие аудиторию зрителей и рынок вещи.

В то же время растет и цена на классику. У нее нет актуальности, но зато ее можно канонизировать. Мэн Рэй/Man Ray, Дороти Ланг/Dorothea Lange, Эдвард Уэстон/Edward Weston, Пол Стренд/Paul Strand и другие сейчас не просто фотографы прошлого, но само это прошлое. И даже документальная фотография отдаленного и недалекого прошлого переходит в ранг классики, если силою обстоятельств имя фотографов оказывается на слуху. Заслуга самих художников бесспорна, но немалую роль играет и везение или случайность, а также целенаправленная работа вовлеченных в рыночный процесс людей.

Арт-рынок не только торговля. Это часть культуры, поэтому его представители, те, кого можно назвать «олицетворением» арт-рынка, ищут, восстанавливают, хранят, описывают, воспитывают, выпускают альбомы мастеров и каталоги аукционов, справочники по рынку о мастерах и ценах на их работы. Институтам рынка доверяют.

Эти институты, как и настоящие биржи, могут выпускать ценные бумаги в виде заверенных их авторитетом копий. Копии отдельных произведений и целых коллекций (с ограниченным тиражом) — отличная возможность приобщиться к коллекционированию. Пусть на них не лежит отпечаток руки мастеров, но они имеют ценность благодаря продуманным подборкам, авторитету издателей и мест, где оригиналы хранятся. Не все могут позволить приобрести оригиналы, но не менее красивые копии — вещи доступные5, а для тех, кто знает, как их предложить публике, и имеет на это право — прибыльные.

Перемены в культуре и экономике сдвигают приоритеты и приводят к смене ценностей. На рынок приходят русские, китайские, индийские и другие «новые» покупатели. Их стремление потратить деньги находит отклик в среде художников и экспертов. Да и сами они имеют свое мнение. Художник может следовать ему, создавать его или творить, не обращая на него внимания. Но как бы он не действовал, какие бы оценки ему и его картинам не давали, у фотографии, как произведения, которое могут видеть многие, будет и сторона с «денежным» знаком.

Сергей ЩЕРБАКОВ

Владимир Клавихо-Телепнев, фотограф
Изменилось понятие самого искусства — слово одно, а понятие уже другое. В нем сейчас много от PR-технологии, бизнеса. А искусство требует еще и продолжения, развития традиций. У нас же к искусству относятся как к готовому товару, предпочитают ушедших художников. Мне иногда кажется, что наш арт-рынок ждет, когда определенный пласт культуры уйдет, станет историей, выдерживая его как хорошее вино, чтобы им воспользоваться, когда «легенда» об авторе, его творчестве и жизни станет естественным пиаром после смерти.

Фотографией как предметом торговли и коллекционирования у нас занялись те же дилеры, которые занимались живописью. Покупатели были те же, кто покупал искусство вообще. Сначала наше искусство было представлено иконами и, грубо говоря, Айвазовским, потом искусством 60-70 гг. XX в., современным искусством и фотографией.

Как только появляются покупатели, которые готовы вложить деньги в искусство, тут же появляется и предложение, художники, эксперты, люди, которые могут помочь советом, оценить.

Состояние, когда за большие деньги могли продать и купить фактически подделку, вроде покрытого мазками желатиновой пасты принтерного отпечатка на холсте, рынок уже преодолел. Тем не менее говорить о его высоком уровне не приходится. К бизнесу «по-русски» доверия немного. У зарубежных и у наших покупателей нет доверия ни к качеству, ни к тиражу. Проблема доверия — одна из основных, мешающих продвижению наших мастеров.

Сейчас ситуация немного исправляется. Из глянцевых журналов мы узнаем имена фотографов, модные журналы фактически продвинули фотографию. Регулярные фотовыставки, например, проводимые Московским домом фотографии, другие мероприятия заставили изменить отношение к фотографии вообще. Потом появились галереи, специально занимающиеся фотографией. Сейчас у нашей фотографии уже есть все необходимые составляющие, чтобы считаться серьезной формой деятельности, искусства — история, сюжет, имена.

Система потихонечку начинает работать. Но все же не так, как хотелось бы. Галеристы стремятся скупать наследие человека целиком. Это получается с уже ушедшими, а вот с живыми — пока не очень. Нет взаимного доверия — галерист раскручивает имя, а художник может уйти от него. С живыми, неизвестными боятся связываться.

Самим фотографам сейчас практически невозможно пробиться. Чтобы стать известным, хотя бы через глянцевые журналы, должна быть актуальная, интересная для этих журналов тема, нужны выставки, больше выставок. Москва, как арт-рынок, живет своей, весьма замкнутой жизнью, город прекрасно существует сам по себе. Если фотограф хочет стать известным, заработать имя, то он должен преодолевать эти границы, участвовать в выставках на Западе.

Идеальная ситуация та, когда галерея берет человека под свою опеку. Чтобы он не нуждался в материальных вещах, мог работать с тем материалом, которого требует качество. Но современная тенденция — обратная. Галереи работают с несколькими известными мастерами, они перестали работать с массой. В каждой галерее одни и те же имена. Плохо, когда из-за такого подхода фактически пропадают талантливые, достойные художники. Таланту нужна и технология продвижения. Искусство — это и творчество, и работа, и заработок, чтобы можно было развиваться.

Что касается фотографа, то если он ввязался в это дело, нет смысла сидеть и ждать. У фотографа должны быть готовые, законченные, оформленные и выставленные работы, во что, разумеется, нужно вложить деньги. А у нас обычно фотограф сидит и ждет, когда ему закажут отпечаток, и только потом он пойдет печатать. Это неверно. Еще нужно уметь работать с галереями. Нужно понимать, что это коммерческие предприятия. И если ты неизвестен, но талантлив, то тебя попытаются купить «на корню», чтобы в случае не-успеха хоть как-то заработать. Также важно, чтобы твоему имени доверяли. Разрезать слайд на глазах заказчика — очень эффектно, но не более того. Нет в этом смысла. Ограничение тиража и качество — гарантия этому только слово фотографа.

Есть художники, которые очень нервничают, беспокоятся о бизнесе, целые коллективы, которые фактически зарабатывают имидж. От искусства они все дальше и дальше. Это плохо, но в этом нет ничего страшного. Всегда бизнес и искусство переплетаются. Высокие цены на фотографию на недавних аукционах — это не плохо. Даже если они слегка опустятся, все равно это реальная оценка фотографии, творчества, и хорошо, если они ценятся завышено.

Ирина Чмырева, эксперт-искусствовед
После первых аукционов, на которых было представлено русское искусство, наши художники проснулись знаменитыми. Конец 80-х и начало 90-х гг. прошлого века обещали большие перспективы. Первые годы после этого были действительно удачными для художников. Но сейчас ситуация стала обратной. Вокруг русской фотографии много некрасивых историй. В результате на нее цены не растут. Это связано и с опасностью купить фальшивку, и с реальным размером тиража, и с другими особенностями нашего ведения бизнеса.

На цивилизованном арт-рынке тираж — один из инструментов получения прибыли. Но за этим стоят не только деньги, но и стремление многих коллекционеров иметь конкретную картину или фотографию. У нас же с тиражом связаны скорее проблемы. Уничтожение негативов — глупость, негатив — собственность автора. Важнее отношение к своему слову и имени. Ведь есть фотографии, напечатанные и после жизни, и в другой технике. Единственный и неповторимый экземпляр может быть у произведений, выполненных в благородных техниках. Но это уже ближе к живописи, чем фотографии. (О «благородных» техниках мы обычно говорим в связи с пикториальной фотографией рубежа 19-20 вв. и в связи с более поздней художественной фотографией, современной арт-фотографией, где авторы с помощью альтернативных технологий печати — альбуминотипии, дагерротипии, пигментной, броммасляной печати, техники гуммиарабик, платиновой печати создают исторические аллюзии и, одновременно, обозначают уникальность своих произведений, а также очень длительные возможные сроки их сохранения).

Другая проблема. Наши художники не растут, не развиваются. Но если ты не можешь предложить новое, интерес к тебе падает. Это вообще плохая особенность нашего искусства и тех, кто им занимается. Если на Западе ценится предощущение, новизна, то у нас — только признанная классика. Быть первым, к сожалению, не ценится. Так уж исторически сложилось, это где-то на уровне культурной памяти, культурного сознания нации. Проблема имеет отношение не только к фотографии, и даже не только к искусству вообще: нет пророка в своем отечестве...

Сейчас стать известным, пробиться на арт-рынок фотографу у нас практически невозможно. Галеристы не вкладывают деньги в неизвестных фотографов. С другой стороны, процесс легализации частных коллекций начался, и для нашего рынка на сегодняшний день это уже «процесс», этого уже достаточно — покупателей не так уж и много. Поэтому дилерам нет смысла уделять внимание отдельным фотографам. Дилеры в России все время идут за спросом, все время успевают, а не играют на опережение; так что даже отечественные авторы оказываются вначале «сделанными» за рубежом, а уже потом, если мода на них второй волной идет в России, с ними начинают работать внутри страны.

Роль коллекций и подборок работ очень велика. В них, кроме собственно работ, вложен и труд собирателя. Если это известная галерея или музей, то гарантируется «чистота» работ и их история. Происхождение произведений и стало одной из важнейших причин астрономической цены на произведения из коллекции Метрополитен-музея. Покупать и продавать коллекции выгодно. Уникальные произведения повышают цены на остальные работы, но «средняя арифметическая цена» произведения в коллекции меньше. С другой стороны, принадлежность к коллекции повышает цену всех единиц собрания, и, что важно, повышает их и в будущем.

Фотография лишь часть искусства, и рынок фотографий лишь часть арт-рынка, он следует тем же законам и тенденциям, что и весь арт-рынок. Покупается идея и ее материальное воплощение. И важно все: сюжет, его сопричастность современной культурной традиции, имя автора, история (создания произведения, его выставок, коллекций, где оно представлено, публикаций), техника исполнения.

В последние годы в моде современное искусство. И фотографии, которые попадают в эту категорию, стоят дороже «классики». Говоря о ценах на аукционах, нужно четко представлять себе, в каком секторе рынка выставлена на торги фотография. Дорого современное искусство вообще, а не современная фотография. И документальная фотография не будет стоить дорого и не будет популярна, пока волею судьбы не выйдет за пределы просто фотографии и не будет признанной произведением искусства. Примеров — с переходом из одной сферы фотографии в другую, к сожалению, немного: из зарубежных авторов — Мартин Парр, Люшен Перкинс, из российских — недолгий успех Николая Бахарева.

У нас есть сложность с пониманием важности технической стороны: в какой технике выполнена работа, с использованием каких материалов. Эта техническая история очень важна для покупателя, коллекционера. Описание фотографии, ее истории и техники исполнения обязательны. Как иначе гарантировать сохранность? Пока в России еще не обращают на это внимание, но необходимые для долговечного хранения условия существенно влияют на цену.

На Западе есть экспертные лаборатории, которые производят как стилистический анализ, так и ее технические качества. У нас же мы можем полагаться только на мнение экспертов, фактически оценивающих только фотографию как произведение искусства. А ведь никто не заплатит больших денег за фотографию, если не будет знать, что срок ее жизни не короток.

Гари Татинцян, галерист
Отечественный коллекционер — это особая история. При том, что в России действительно много богатых людей, которые могли бы претендовать на создание коллекций самого высокого уровня, большинство из них пока стараются приобрести банально выглядящие объекты, а не то, что объединено неким смыслом. Концептуальное собирательство для нас пока редкость. Из наших коллекционеров разве что Игоря Маркина можно считать по-настоящему прогрессивным, знающим, к какой цели он идет.

Специфика арт-рынка России в том, что он в зачаточном состоянии. Наше коллекционирование не несет интеллектуального характера, рынок сумбурен. На нем есть соревнование, поиск, но нет тех, кто систематизирует, хранит, исследует.

Для цивилизованного поступательного развития арт-рынка недостаточно только наличия денежных средств. Необходим баланс между деньгами и пониманием того, что искусство — это особая сложная сфера, со своими законами и правилами. Должно быть доверие общества к профессиональным участникам арт-рынка: галереям, экспертам, кураторам коллекций. Для нас пока эта ситуация не характерна.

Менталитет наших коллекционеров сориентирован прежде всего на традиционную живопись в рамах, хотя многие графические произведения и фотография могут иметь не менее ценный художественный потенциал.

Именно этим, то есть воспитанием цивилизованного подхода к коллекционированию, мы и пытаемся заниматься. Очень важно быть актуальным, адекватным требованиям времени. Никто не хочет ездить на старой машине. Точно так же всегда будет востребовано новое в искусстве. Искусство привязано к той среде, где оно находится, к своему времени. Оно движется, развивается, созвучно своей среде, генерации, языку. Художник постоянно должен находиться в поиске. Здесь не может быть «чемпиона мира» навсегда.


КОММЕНТАРИИ к материалам могут оставлять только авторизованные посетители.


Материалы по теме

Что есть что. Фотографическое образование в вопросах и ответах

Что есть что. Фотографическое образование в вопросах и ответах

Ситуация с отечественным фотографическим образованием напоминает лотерею. Да, среди образовательных учреждений есть отличные и компетентные, однако несведущий человек всегда может попасть в руки проходимцев
22.07.2015
Как капуста. Одежда для фотографа

Как капуста. Одежда для фотографа

На дворе лето. А значит, самое время подумать о подготовке к осенне-зимнему съемочному сезону. Отложим в сторону камеры, объективы, штативы и поговорим об одежде и снаряжении
18.06.2014
Чье предложение принять? Свадебная фотография

Чье предложение принять? Свадебная фотография

Свадебный фотограф — это не просто человек с камерой. Всего на один день он становится почти членом вашей семьи, вы доверяете ему запечатлеть одно из самых ценных событий в жизни. Как сделать правильный выбор?
19.03.2014
Мысли о будущем. Устройство фотоаппарата

Мысли о будущем. Устройство фотоаппарата

В цифровую эпоху многие узлы классического фотоаппарата претерпевают изменения, а некоторые оказываются невостребованными. Инженеры уже отказались от зеркала и механического затвора. Так ли уж нужен экран-видоискатель?
21.11.2013

Foto&Video № 11/12 2015 СОДЕРЖАНИЕ
Foto&Video № 11/12 2015 Портфолио. Искусство искусства. Владимир Клавихо-Телепнев
Портфолио. Московский палимпсест. Михаил Дашевский
Письма в редакцию. Письмо 80. Ода возрасту. Авторская колонка Ирины Чмыревой
Опыты теории. О статичном и динамичном. Авторская колонка Владимира Левашова
Тест. Широкоугольный объектив Zeiss Batis Distagon T* 2/25
Тест. Фикс-объектив Yongnuo EF 50/1.8
Тест. Зеркальная фотокамера Nikon D7200
Тест. Смартфон LG G4
Тест. Монитор LG UltraWide 34UC97
Читательский конкурс. Альтернативная реальность. Тема — «Коллаж»
Практика. Изменение видимого. Фотографическая монотипия
Практика. Дело по любви. Создание мягкорисующих объективов
Практика. От Цюриха до Женевы. Тревел-фотография: Швейцария
Репортаж. Диалог открыт. Фестиваль «Фотопарад в Угличе — 2015»; Ярославская обл.
Репортаж. Общность памяти. Фестиваль PhotoVisa 2015; Краснодар
Репортаж. За свободу слова. Фестиваль Visa pour l’Image 2015; Перпиньян, Франция
Моя фотография. Фарит Губаев: «Анри Картье-Брессон»

Календарь событий и выставок

<< Март 2024 >>
     123 
 45678910 
 11121314151617 
 18192021222324 
 25262728293031 
  
Сегодня
29.03.2024


(c) Foto&Video 2003 - 2024
email:info@foto-video.ru
Resta Company: поддержка сайтов
Использовать полностью или частично в любой форме
материалы и изображения, опубликованные на сайте, допустимо
только с письменного разрешения редакции.

Яндекс цитирования Rambler's Top100