Письма в редакцию. Новая искренность

В прошлом письме мне пришлось ступить на зыбкую почву рассуждений об искренности, куда уж дальше — чувства, массовая культура, апелляция к слезо-выделительной функции «обыкновенного зрителя». а вот туда же, опять пишу о том же трудноопределимом феномене — искренности.

«Блюдите форму, а содержание приложится», — говорил героям советчик в «Добром человеке из Сезуана». По словам великой Аллы Демидовой, на этих словах «Таганка» разражалась аплодисментами: еще бы, в 1970-х, устав от догмата «правильной содержательности», работа с формой представлялась верным исходом к прекрасным новым горизонтам свободы. С тех пор и по сей день вокруг фотографии дихотомия «форма-содержание» продолжает заполнять большинство высокоумных дискуссий. Она мутирует в противопоставление концепта и прямой фотографии, игры и серьезности, национально-корневого (простите, не могу удержаться от игры в наукоподобные неологизмы) и западнического, да много чего еще! «Форма vs содержание» — одна из оппозиций из инструментария эстетического и искусствоведческого описания произведения.

Никто не может оспорить правомочность использования этой дихотомии при анализе произведения как целого, другое дело, что невозможно разъятое на части аналитикой произведение, существующее в представлении анализирующего субъекта, уравнивать с произведением, существующим помимо него в реальности.

Фотография по силе и технике воздействия на зрителя объемнее, чем «форма-содержание», тем более чем «форма и содержание», выведенные на основе учебников по композиции и мелкой ряби газетной передовицы. Пара «форма/содержание», как и «арт-фотография/документалисти-ка», «архаика/актуальность» и т.п., удобна своею видимой простотой. Это все равно, что дважды два четыре, — запоминается легко. Но козырять тем, что знаешь аналитическую дихотомию при анализе искусства (коим является фотография) равно тому, что с умным видом озвучивать таблицу умножения. Она бесспорна, но не описывает сложность мироздания. Физики в своей погоне за истиной стремятся к открытию единого закона, управляющего процессами во Вселенной; частица, являющаяся волной, — образ, заставляющий балансировать сознание на грани здравого смысла, тем не менее есть константа современной науки, позволяющая на полшага приблизиться к пониманию глубинного единства природы явлений. Говорить об этом всуе — вступать на зыбкую почву, где легко показать себя неучем. Но в дискуссиях об искусстве легкость обнаружения себя как-то забывается: объект дискуссии так зрим, что субъект выступает из тени на авансцену, забыв о своем школьном костюмчике с короткими штанишками. Когда меня спрашивают, какой фотографией я занимаюсь, что мне интереснее в фотографии, мой ответ: фотография. Если в 1 970-80-е годы, говоря о моде, можно было с точностью описывать тенденции силуэта, кроя, цвета и фурнитуры, по набору которых одежда могла быть классифицирована как актуальная или вышедшая из моды, то уже 90-е преподнесли феномен параллельного существования нескольких не просто тенденций, но культур, визуализирующих себя в одежде, задающих «моду», причем между этими разными (по социальному, культурному и проч. происхождению) образами не было борьбы за первенство, они существовали параллельно, как планеты в космическом пространстве. Подобным образом я хотела бы объяснить суть процессов в современной фотографии: нет превосходства направлений одного над другим, да и само пространство гораздо объемнее, чем школярская пара «художники — репортеры» (или «художники - документалисты»). Потому как каждая из «величин» начинает слоиться и распадаться на пиксели еще меньших дихотомий: репортеры-документалисты, арт-фотографы и актуальные художники, использующие фотографию как медиа...

Причем же тут искренность, тем более новая? Новая — как тренд времени. Нашего времени, когда в песках бесчисленных образов вспыхивают единицы изображений (имен?), описание феномена которых никак не укладывается в прокрустово ложе «формы — содержания», и даже внутренний конфликт «формы/содержания» не объясняет природы того, почему этот снимок так «цепляет». Книжки по композиции фотографии и пособия по технике нужны, но пока еще не прибыли специальные учебники из Хогвартса, где объяснялось бы, как прорывать ткань реальности и впускать в изображение огонь, космический ветер или грусть. Каждый находит свой путь. И даже, попав своей фотографией в «трещину между мирами», вокруг которой собираются восхищенные неведомым зрители, не каждый сможет повторить этот собственный путь к успеху. Искренность — техника психического (или душевного, если угодно читателям) делания, заключающая в себе ответственное отчетливое (перед собой, художником, и далее — перед зрителем)определенное следование собственному видению. Не путать с упрямством непризнанных гениев. Впрочем, где в космосе вы видели границы?