АВТОРИЗАЦИЯ | Регистрация |
  
ПОИСК
 
EN

RU

Авторская колонка Ирины Чмыревой. Письмо 80. Ода возрасту

Ирина ЧМЫРЕВА
Кандидат искусствоведения, куратор фотографических выставок, автор текстов о фотографии, старший научный сотрудник НИИ теории и искусства изобразительных искусств Российской академии художеств (Фото: Таня Васильева)

18.11.2015

По выставочным надобностям в сентябре я снова была в Буэнос-Айресе. Очень недолго. На обратном пути рядом со мной в самолете оказался пожилой синьор. Точнее, его надо было бы назвать джентльменом, эдакий Дон Кихот, сухой, спокойный, может быть, чуть меньшего роста, чем тот, книжный. Мой сосед достал маленькую книжечку в сафьяновом переплете. Открыл ее. Она оказалась дневником, девственно чистым, и на первой странице тонким пером хорошей ручки вывел... простите, я знаю, что нехорошо подглядывать из-под руки, что пишут рядом с вами, но это ужасная библиотечная привычка: узнать, над чем работает сосед, обложившийся толстыми томами на незнакомом языке. Вот и в этот раз я, каюсь, подсмотрела. Каллиграфическим почерком, не торопясь, мой сосед вывел первую строку: «Мое путешествие на Синай и в Палестину в 2015 году». Так рыцари отправлялись в походы за Гробом Господним, так пилигримы переплывали три моря, чтобы оказаться в Святой земле. Нынче — недолго, меньше суток в чреве самолета, и ты на месте. К моему спутнику подходили седовласые синьоры, они кокетливо хлопотали, опекали его: еще бы, в их группе аргентинских туристов он был старшим. Судя по возрасту дам, его лета перевалили за девяносто. Вот бы так, не порывая с книгами, над которыми мечталось в детстве, на сотом десятке хотеть увидеть Палестину, ту самую. Всю дорогу мы обменивались лишь бесчисленным количеством «спасибо»: я помогала ему разбираться с пультом от кресла и мини-компьютера; просыпаясь от дремы, обнаруживала перед собой то яблоко, то бутылочку воды — самые драгоценные дары на дальнем самолетном пути.

В эту поездку в Аргентину мне встретились три старца. Я знаю, что из политкорректности принято говорить о пожилых, о поживших, о поздних годах. Но, Господи, есть же старые и точные слова. Старцы. Мудрецы. Мне повезло, и за три дня я встретила троих. В первое же утро в Буэнос-Айресе гулять по Сан-Тельмо меня повел Алехандро Садерман. Буквально два номера назад я вспоминала его с благодарностью за право опубликовать работы его отца, а в этот раз мы ходили по солнечной стороне улиц, он рассказывал о своем детстве, о выборе его имени — он стал Алехандро, потому что такое имя было в книгах имен, от которых невозможно было отступить, называя ребенка в Аргентине каких-то восемьдесят лет назад. Как изменился мир, нынче дитя может оказаться Гаджетом или Йодом, впрочем, когда в стране, соблюдающей правила Старого Света, в Новом Свете, не могло появиться нового имени, не вписанного уже в книгу имен, в нашей стране называли Кимами и Энгельсинами; самые неблагозвучные из революционных имен воспроизвести не решусь. Алехандро рассказывал об отце, о бегстве от последней хунты, о том, как стал известным кинорежиссером Венесуэлы, «откуда пришлось уезжать домой, когда пришел Чавес», о кошках, о районах старого города. Мы пили кофе, болтали, счет приносил человек, одних с Алехандро лет, он был с гордо поднятой головой и в черных нарукавниках официанта. За соседним столиком потягивали кофе седовласые джентльмены. Аргентина — страна мужчин, где красивых витрин с галстуками и запонками больше, чем женских шляпных магазинов, и хорошие рубашки для синьора легче найти, чем платье для синьоры. Это страна, где гордые идальго встретятся вам в ресторане, подавая меню, и на поле для гольфа. В кафе с мелодичным названием «Ла-Биола» (мелодичном, если не знать перевода, иначе — либо скучно, либо, как привет 1910-м, футуристически-механистично: «Ла-Биола» — «Поршень»), где сиживал еще Борхес, которому здесь же у входа посадили воскового двойника, у стойки бара расположились официанты. Сплошь — в годах, в черных нарукавниках и пикейных жилетах; младший из них о Борхесе помнит с детства — когда с завистью приглядывался к профессии старшего брата, но приносить кофе завсегдатаям его не подпускали. В углу висит фотография одного достойного синьора, который просидел за любимым столиком, наверное, с полвека. И отошел в мир иной на сто четвертом году жизни. На фото он в пледе, на своем месте, с хитрой улыбкой; в уголке рта неизменная сигара, в руке тяжелый стакан. Когда-то мы любили сиживать за столом под этим портретом, фантазируя, что доживем до ста и будем, подобно достопочтенному Хорхе, курить толстые сигары и полоскать их кончик коньяком до самых поздних вечеров нашей жизни.

Третьим старцем за три дня в Буэнос-Айресе был антиквар Луис. Маленький и толстый, с тонкими и красивыми руками. Когда он, едва придерживая мою кисть, вел меня от витрины к витрине в своей пещере Али-Бабы, я прекрасно осознавала, что вечером того же дня он пойдет на мелонгу и будет, закрыв глаза, вести в танго, едва касаясь руки партнерши, управляя ею то ли касаниями запястья, то ли тихим шепотом. В его пещере были настоящие сокровища, от пепельницы с приборной доски самолета SAS тридцатых годов, до серебряных зажигалок, сделанных японцами для заморских офицеров еще до Пёрл-Харбора, веера, маски, одинокие заколки для галстука и тяжелые вазы, скульптуры в рост и продавленные кресла, фотографии. Когда, очнувшись от наваждения экскурсии по его заведению, я качнула головой и повинилась Луису, что ничего не нашла ни для себя, ни в подарок, он стал меня утешать: в жизни как? Если увидишь что-то стоящее, даже не понимаешь почему, надо брать. Но влюбиться насильно невозможно. И надо найти свое. Так же с антиквариатом — если вещь с тобой не говорит, она не твоя, но если ты прикоснулся, и она ответила — бери ее. Все дело в касаниях, в ощущении поверхности... В конце концов, мы сошлись с ним, что так обстоят дела и с живописью, и, ясное дело, с фотографией.

Мои встречи с тремя волхвами завершились в самолете, с той самой сафьяновой книжечкой. Путешествие в Палестину. Год 2015. Как ему понравилась поездка? Что он нашел, что увидел там, в своей обретенной стране чудес? Этого я не узнаю.

Почему я пишу о них, о стариках? Потому что они — чудо, дверь в прошлое столетие, в годы-когда-меня-еще-не было. Не было совсем. Категорически. А они были.

В советское время практически не бывало фотографии очень старых людей. Их, немногочисленных, как бы и не было вовсе. Когда в 1966 году фотография Кальмана Каспиева получила почетный диплом World Press Photo, стало ясно, что послали ее не за выдающиеся характеристики изображения, глубоко мудрого: аксакал смотрится в зеркало, он красив и спокоен. Послали фотографию на конкурс за новостной повод: на снимке 160-летний долгожитель Ширали Муслимов. Потом, в семидесятые, пришла череда авторов, обратившихся к портрету почтенного возраста. Они нашли своих героев в деревнях: Георгий Колосов, Анатолий Ерин, Александр Фурсов, Михаил Дашевский... Сейчас они кажутся плеядой, явлением во времени, но тогда их вряд ли воспринимали как вариации феномена. Что такое возраст? Старость? В документальной фотографии 1980-х у Владимира Семина и Валерия Щеколдина ей место есть, герои в старости откровеннее и честнее, чем молодость за масками моды. А что сегодня? В интернете наткнулась на фотографический конкурс, посвященный почтенным годам. Организаторы из Узбекистана, и конкурс национальный. Там свои традиции.

Старость — это не бодрые буколические пенсионеры с рекламы банков, не солнечные картинки пожилых объятий, снятые со страниц американских фотобанков и сделанные на том континенте. В моей памяти старцы и старицы — прекрасные в своем ощущении возраста и силы люди, которые учили меня не столько советами, сколько рассказами о том, как было. Я знаю считалоч-ку мальчишек-конюхов из английского клуба в довоенной Польше от старого антиквара, который сам был одним из юных фанатов лошадей; я знаю секрет пастицио от мамы итальянского куратора; знаю, как отличать подлинники фотографий девятнадцатого века от копий того же времени. все эти маленькие тайны были подарены мне из рук в руки стариками, как ключи от времени.

Сто лет назад в русских домах среди фотографий родственников, живых и умерших, стояли фотографии старцев. Думаю, дело не только в их сокровенной сакральной мудрости молитвенников, к которым обращались и посредством фотопортрета, но и во внешности их, вполне соответствующей тому, что значит старость, какой хочется когда-нибудь стать.


КОММЕНТАРИИ к материалам могут оставлять только авторизованные посетители.


Материалы по теме

Моя фотография. Фарит Губаев: «Анри Картье-Брессон»

Моя фотография. Фарит Губаев: «Анри Картье-Брессон»

18.11.2015
Опыты теории - О статичном и динамичном. Авторская колонка Владимира Левашова

Опыты теории - О статичном и динамичном. Авторская колонка Владимира Левашова

Фото как видео, видео как фото — на стыке двух медиа сегодня ведут творческие поиски художники. В какой точке статика превращается в динамику? В какой точке динамика затухает до статики? Нов ли этот подход, в чем его суть, какова предыстория появления и каковы пути развития? Эти вопросы мы задали Владимиру Левашову
18.11.2015
Моя фотография. Александр Китаев. «Сад Венеры»

Моя фотография. Александр Китаев. «Сад Венеры»

24.09.2015
Авторская колонка Ирины Чмыревой. Письмо 79. Перемена участи.

Авторская колонка Ирины Чмыревой. Письмо 79. Перемена участи.

24.09.2015

Foto&Video № 11/12 2015 СОДЕРЖАНИЕ
Foto&Video № 11/12 2015 Портфолио. Искусство искусства. Владимир Клавихо-Телепнев
Портфолио. Московский палимпсест. Михаил Дашевский
Письма в редакцию. Письмо 80. Ода возрасту. Авторская колонка Ирины Чмыревой
Опыты теории. О статичном и динамичном. Авторская колонка Владимира Левашова
Тест. Широкоугольный объектив Zeiss Batis Distagon T* 2/25
Тест. Фикс-объектив Yongnuo EF 50/1.8
Тест. Зеркальная фотокамера Nikon D7200
Тест. Смартфон LG G4
Тест. Монитор LG UltraWide 34UC97
Читательский конкурс. Альтернативная реальность. Тема — «Коллаж»
Практика. Изменение видимого. Фотографическая монотипия
Практика. Дело по любви. Создание мягкорисующих объективов
Практика. От Цюриха до Женевы. Тревел-фотография: Швейцария
Репортаж. Диалог открыт. Фестиваль «Фотопарад в Угличе — 2015»; Ярославская обл.
Репортаж. Общность памяти. Фестиваль PhotoVisa 2015; Краснодар
Репортаж. За свободу слова. Фестиваль Visa pour l’Image 2015; Перпиньян, Франция
Моя фотография. Фарит Губаев: «Анри Картье-Брессон»

Календарь событий и выставок

<< Декабрь 2024 >>
       1 
 2345678 
 9101112131415 
 16171819202122 
 23242526272829 
 3031 
Сегодня
05.12.2024


(c) Foto&Video 2003 - 2024
email:info@foto-video.ru
Resta Company: поддержка сайтов
Использовать полностью или частично в любой форме
материалы и изображения, опубликованные на сайте, допустимо
только с письменного разрешения редакции.

Яндекс цитирования Rambler's Top100