Авторская колонка Ирины Чмыревой. Письмо 50

Такая разная эта фотография. Сегодня смотришь — тьфу, а не карточка, ни композиции, ни смысла. Проходит какое-то время, возвращаешься к той же фотографии, и она уже ничего, а может быть, и ого-го какая на фоне новых шедевров. Что это? Иллюстрация регресса современной визуальной культуры, психологический феномен восприятия, переоценка ценностей, наступающая в том числе и с приобретением опыта у зрителя, или что-то еще?

Безусловно, восприятие фотографии можно рассматривать как феномен психологический. Но не менее важно, что фотография, отражая время, является лакмусом нашего отношения к нему. Когда-то мудрый искусствовед Инга Май твердила нам, своим ученикам: «Художник никогда не может соврать, даже если ему очень хочется. Он будет пытаться выкручиваться, льстить, приукрашивать, но соврать не сможет. И наша задача — лишь научиться читать, что сказал художник о своем времени». И если по фасадам ампира и барокко мы можем читать о героических и трагических временах, что же говорить о фотографии, которая в более тесных и прямых отношениях со временем и пространством, чем виды изобразительного искусства, где между мыслью художника и моментом воплощения его идеи больше временной зазор и у художника есть собственный инструмент цензуры — его рука?

p>Сколько раз мне приходилось слышать, что в России не умеют снимать, что вот где-то умеют, а здесь — нет, и от редакторов журналов, и от коллег. Поверите ли, меня передергивает, когда я в очередной раз слышу вздохи об отсутствии профессионалов и «красивой картинки». Наоборот, умеют снимать, и еще как! Оглянитесь вокруг себя: где та спокойная и довольная собою реальность, которая бы так и просилась в объектив? Художнику (фотографу), даже если он собирается воплотить мечту, идеал, а не отражать «день этот», удается сконструировать образ внутри себя... да только он сам — часть реальности, происходящей здесь и сейчас. Лет десять назад на экраны вышел чешский фильм «Девчонки» о матери и взрослой дочери, каждая из которых ищет свое счастье в большом городе. Это кино поразило меня тем, что впервые многоэтажки спальных районов (одинаковых, как путешествующие нынче знают, на окраинах всех больших городов Европы) стали не просто фоном, а культурной средой, где происходит драма. Не живописные развалины Бруклина, не снятые в эффектных ракурсах бедные районы далеких Лондона или Кейптауна, но Восточная Европа, сивая и зябкая в утреннем сером свете.

Что формирует художника? В том числе и среда. Сейчас уже не первое поколение студентов художественных вузов (не говоря уже о студентах более демократичных фотографических школок и студий) выросло в спальных районах и, даже (важно!) живя в Москве, не привыкло ходить в художественные музеи. А ведь это как камертон, как ежедневная разминка рук музыкантов игрой гамм. Нет «насмотренно-сти» глаза — нет фотографии. Мне могут возразить, что бывают уникумы, приходят из ниоткуда и, надо же, — делают хорошую фотографию! Но я позволю себе не согласиться с этим. Знакомые мне и нежно мною любимые в творчестве документалисты конца прошлого века Бахарев, Щеколдин начинали свой путь далеко от больших музеев, но собирали репродукции из журналов. Я не помню ни одного сильного фотографа старшего поколения, у кого бы дома не было альбомов по искусству на полке. Подбор альбомов мог быть странным, мог отражать вкусы владельца, а иной раз просто возможности достать хоть что-то из книг «с картинками».

Сейчас, казалось бы, все по-другому: интернет, доступность книг в магазине. Когда на портфолио-ревю за рубежом напротив меня садятся молодые люди, всем видом своим демонстрирующие свою независимость от старшего поколения, да и разом ото всего света, они показывают интересные фотографии, мы начинаем говорить, и как-то само собой получается, что юный бунтарь, который только что божился, что книг не читает, ну просто выносить их не может, по совместительству сын киноведа, буквально выросший среди книг, а летописец жизни фавел по выходным отвисает в музеях, благо что они в Бразилии бесплатные. Самые хитрые «самородки» оказываются вполне подкованными в мировой литературе и истории искусства, в курсе новых тенденций в фотографии, ну, родители-хиппи, забившие на самодостаточное чадо, давно получили профессорские кафедры, что из того. Главное, вести свою линию и настаивать на собственной легенде — сам, интуитивно, ничего не знаю, все, что снимаю, — все мое. никто и не спорит. Легенда нужна молодому автору — что же иначе будут писать в пресс-релизах его выставок. А реальность просто помогает ему состояться как личности. И с реальностью хороший художник не спорит, просто черпает из нее, сколько сможет, берет и лепит. Миф, новую фотографию, зеркало в раме тонких комментариев к отражению.

Материал опубликован в 11 номере журнала Foto&Video за 2012 год.
Купите электронный номер и/или оформите онлайн-подписку.