Из коллекции Марка Коберта. Коллекционирование фотографий

Коллекционирование фотографии для меня — это своего рода разновидность пьянства, сочетающая удовольствие от просмотра и обладания с невозможностью остановиться и полной сменой жизненных приоритетов. Визуальный язык фотографии и «технические» виды искусства мне гораздо ближе, нежели традиционные живопись или графика. Собирать я начал случайно, впечатлившись выпускным портфолио студентов Школы дизайна Род-Айленда. До сих пор помню шок от первого приобретения: потратить несколько тысяч долларов на фотографии было тогда для меня чем-то из ряда вон выходящим. Собираю абсолютно бессистемно, руководствуясь эмоциями, которые вызывает у меня тот или иной снимок. Отсюда же и принцип «от частного к общему» — интересная фотография становится катализатором исследовательского интереса и заставляет пристальнее взглянуть на творчество того или иного художника. Это влечет за собой изучение творческого наследия автора или всего фотографического течения, что становится для собирателя определенной духовной практикой.

Собственно, примером такого снимка может служить портрет знаменитого мексиканского художника Жерардо Моурильо авторства Тины Модотти — одной из самых интересных фигур в фотографии ХХ века, красавицы, страстной революционерки и музы великих художников. Ее бурная жизнь в искусстве и политике и, конечно, загадочная смерть — тот самый случай, когда биография читается как роман. К сожалению, на русском языке о Модотти написано очень мало — лишь несколько разрозненных статей в различных изданиях. Мексиканская и латиноамериканская фотография в целом абсолютно неизвестна у нас в стране, между тем это мощнейшее явление, яркое, эмоциональное, абсолютно узнаваемое, имеющее все основания именоваться «национальной школой». Ее корни, конечно же, лежат в Мексиканской революции и художественном импульсе, который она дала, в художниках-муралистах и всей школе революционной живописи. Вообще, 20—30-е годы — это время, когда фотография во всем мире отходила от живописных канонов и обретала свой собственный язык. В Германии этот язык открывали для себя участники «Новой вещественности», в США группа f/64. В Мексике фотографы круга Эдварда Уэстона и Мануэля Альвареса Браво прочувствовали, а возможно, и предвосхитили глобальные изменения в общественной и художественной жизни. Таким же прекрасным примером может служить СССР, где социальные сдвиги спровоцировали возникновение новых художественных течений и имен.

Между тем этот снимок совершенно нетипичен для Модотти, как для ее формалистских абстрактных работ в духе Эдварда Уэстона, так и для более поздних социальных фотографий. И если бы не авторская подпись и штамп на обороте, я бы решил, что снимок сделан кем-то другим. Собственно, данный фактор и стал причиной покупки — открывать, пусть и для себя, новые грани таланта артиста есть отдельное удовольствие. Свою роль сыграл и экономический аспект. Фотографии Тины Модотти реализуются на мировых аукционах за суммы в десятки и сотни тысяч долларов. Рекордсменом стала работа «Руки кукловода, Мехико, 1929», проданная в 2006 за $214 000. В моем случае аукционный эстимейт (предварительная ориентировочная стоимость. — Прим. ред.) составлял 8000, однако продавец внял ряду доводов (перечисленных выше как достоинства) и уступил снимок с существенным дисконтом.

Портрет датирован 30-ми годами ХХ века, весьма выразителен и выполнен абсолютно академически. Схожесть с другими портретами авторства Модотти улавливается по пристальному вниманию фотографа к рукам персонажа. Отпечаток нетипично большого размера, это редкость, обычно фотографии того времени не превышали 20х25 см.